Книга Хартблид: Цепи разума, страница 31 – Эйрел Пыльный

— Золотой свет, — продолжил Хартблид. — Прогоняет призраков, — он указал на мешок с останками. — Чтоб не указала.

— Иными словами, ответчик попытался скрыть доказательства преступления прямо на судилище… — староста приложился к бутылке и потянул за веревочку колокола. Раздался звон.

— Мальчик, конечно, не может свидетельствовать по малолетству, — старческий скрипучий голос, казалось, прозвучал на всю площадь, такая воцарилась тишина. — Однако его слова позволили прояснить логику происходящего, и возможно даже раскрыть преступление, совершенное очень давно, но как и всякое злодеяние, не имеющее срока давности. Юный Хартблид сказал, что уважаемый РазГибатель виновен, по словам алхимика Трития, в серии поджогов, случившихся незадолго до Катастрофы. И этим словам я верю, потому что эту алхимическую дрянь мог сварить только Тритий, его бездарный подмастерье вряд ли справился бы с такой сложности рецептом. Сам же Тритий пропал в аккурат в начале поджогов, и у меня вопрос: Хартблид, что ты об этом знаешь? Он — твой учитель?

— Он мёртв, — пожал плечами Хартблид. — Но успел рассказать. Я упомянул АйКиллера. Этот, — кивок на Гиба. — Побелел. АйКиллер тоже мёртв. Зелий было шесть. Пять пожаров. Один вон, — кивок на бутылку в руках кровельщика. — Доказательства.

— Доказательства, я считаю, достаточные. Лично у меня вина РазГибателя в поджогах не вызывает сомнений, его действия говорят сами за себя — кто бы пришел на судилище с Неистовым Огнем не имея злого умысла?

"Я думал он просто замычит и обратит внимание всех на тот факт, что он внезапно онемел. А он оказывается бабаху принес", — подумал Хартблид, поняв, что на судилище чуть было не случились, по выражению Мастера, народные гуляния с массовыми сожжениями.

— Верно! Точно! Виновен! — раздались голоса.

— С этим все согласны? — спросил староста.

— Да!!! — раздался дружный рёв голосов, среди которых попадались перепуганные.

— Тогда прошу посадить обвиняемого РазГибателя под замок до окончания его немоты, после чего мы его допросим… а где, кстати говоря, уважаемый РеХаб?

Люди начали переглядываться, кто-то обернулся, но жрец как сквозь землю провалился.

— Сбежал, — заключил староста. — Что ж, полагаю, допрос обвиняемого прольёт свет на суть рассмотренного нами дела и истина восторжествует. Во имя Сакраменты!

— По её заветам! — раздался дружный хор голосов.

"Надо же…"

"квест обновлён"

— На сегодня судилище окончено, — староста со вздохом поглядел на свою бутылку. — Следующее заседание завтра вечером, будем решать меру наказания для злодеев.

— А чего тут решать, смерть им! — крикнул кто-то из толпы.

Хартблид вздохнул. Эти живущие…

* * *

Он впервые спал в настоящей постели. Точнее, пытался уснуть, потому что спал он в детской, где кроме него были ещё двое, и обоих терзало любопытство о том что было на судилище. Вот только сил говорить не было вообще никаких.

К сожалению, просто рухнуть на кровать завернувшись в плащ, ему не дали. Сперва Фило настоял на необходимости помыть голову, да и вообще, сполоснуться, и затопил баню. Потом сделал глаза по пятаку, когда увидел мусорный доспех нетленности и кинжал в ножнах. Хорошо хоть в сумку не полез. Потом был локальный филиал ада в парной, откуда Хартблид сбежал уже через пять минут в помывочную, ибо привыкший к могильному холоду склепа организм крайне плохо переносил жару. Затем Фило выдал ему свежую одежду — из которой Рез уже давно вырос, и показал место для ночлега. Мягкое, уютное, тёплое.

— Харт, а зачем тебе кинжал? Ты им сражаешься? Как Дайка? — спросила Мара.

— Нет. Ритуальный, — скупо бросил Хартблид, обняв подушку.

— А что на судилище-то было? — допытывался Рез.

— Гиб спалился, жрец сбежал, — буркнул Хартблид, закутываясь по уши в одеяло.

— Жаль, яйца бы оторвать, ублюдкам, — с ненавистью сказал парень. — За Дайку.

— Дайкатану, — машинально поправил Хартблид.

— Эх, и она так же говорила… Не Дайка, не Дайка-тану, а Дайкатана…

— Всех накормить хотела, — вздохул Хартблид. — И попалась.

— Ты-то откуда знаешь?

— Призрак сказал, — пожал плечами Хартблид, переворачиваясь на другой бок. Написанное им прочесть мог только Фило, который, естественно, ни слова не сказал детям.

— Погоди, ты не шутишь? Ты видел её призрака? Ну и как она там?

— Плохо, — буркнул Хартблид.

— А можно… Ну… С ней повидаться? — смущаясь спросил Рез.

— Можно. В Пелене призраки видны.

— А что за Пелена?

— Зеленый туман. Спать хочу, не мешай.

— Да погоди ты спать, я с сестрой даже попрощаться не успел. Как бы мне её увидеть?

Перед мысленным взором Хартблида появился Мастер, предупреждавший чтобы тот не вздумал показывать живущим свои трюки. Но тут другое дело…

— Хорошо, — мальчик вздохнул, поднялся и начал одеваться.

— Ты куда? Ночь на дворе же…

Ах если б эти дети учились читать и изучали астрономию, то не отказались бы посидеть во дворе глядя в небо. На бриллиантовые дороги, которые, казалось, тихо звенят в ночи.

— Кости у Фило. Призрак там.

— А как мы его увидим, без этого твоего тумана?

— А это опасно? — в разговор влезла Мара.

— Всё будет хорошо, — Хартблид оделся, взял кинжал и сумку, и осторожно ступая, пошел в комнату, где прежде жила Дайкатана, и куда Фило положил мешок. У него был какой-то пунктик насчет дочери, когда она пропала он запер комнату и оставил там всё как было, в надежде что та вернется. Теперь, когда её судьба была ясна, по всей видимости комната достанется Резу.

— Мясо есть? — спросил он у Реза.

— Найдется, а тебе зачем?

"Есть хочу, блядь, вот зачем", — с раздражением подумал Хартблид, который сомневался, что общение с призраком удовлетворит детей, а для чего-то более серьёзного нужно было городить ритуал.

— Надо. Дайкатана любила мясо.

— Это да… Я мигом, — Рез двинулся было, но его перехватила тонкая ручка Мары:

— Ты громко топаешь, я схожу.

И ушла.

— Прям как сестра… Так же бесшумно ходит, — вздохнул Рез. — Что делать-то будешь?

— Позову её, — пожал плечами мальчик, рисуя круг на полу. Потом зажег свечу, и когда Мара принесла кусочек мяса на тарелке, положил его рядом с Маяком Душ, а сам достал кинжал и трижды позвал Дайкатану.

Мешок шевельнулся, и словно вырос в размерах. А затем из него вышел скелет, словно одетый в зеленоватый свет, в котором проступали черты лица, фигура и даже одежда.