Онлайн книга «Чужие игры. Противостояние»
|
«Нет!» Важно остаться собой. Не упасть в грандиозную волну. Не исчезнуть. Не потерять себя… «Ты – это я…» Так шепчет цунами, пожирая то, что считает своим. Не жадно – мягко, осторожно, но настойчиво. «Быть вместе» осталось в прошлом. Быть вместе – это для равных, когда сила чует силу и уважает то, что ей противостоит. Если ты слаб, ты не можешь быть вместе, твой удел – стать частью. «Ты – это я…» Она не знала, почему слабеет, но понимала, что, слабея, теряет себя. Не часть себя, объединяясь с чужой силой, а всю себя, растворяясь в ней. Растворяясь в цунами, которым не способна управлять. Превращаясь в то, чем быть не хочет и никогда не хотела. Неожиданное и непонятное вторжение извне лишало её воли к сопротивлению и уважения в глазах чужой силы. Она всё глубже погружалась в цунами, беззвучно, но отчаянно громко крича от ужаса и страха. Она перестала верить в себя. Она почти сдалась. Она почти смирилась с тем, что больше не будет собой. Всё глубже погружаясь в цунами, Сандра мысленно прощалась с тем, что составляло её, перебирая в памяти счастливые моменты жизни, и вдруг… Когда казалось, что всё кончено. Когда чужая сила перестала сомневаться в победе, но не праздновала её, не насмехалась над проигравшей, а нежно шептала: «Ты теперь я…» Сандра вспомнила – зачем. Сандра вспомнила, что должна. Не потому что от неё требовали, а потому что она так решила. Сандра вспомнила, что её свобода в том, чтобы быть связанной: ответственностью, обязательствами, благодарностью и любовью. Она сама так решила, и не может подвести тех, кто даже не знает о её жертве. Тех, кого она любит. Тех, кому захотела помочь, заплатив огромную цену. Сандра знала, что нужна им, и силы, которые почти оставили девушку, начали возвращаться… … Слишком я любил на этом свете Всё, что душу облекает в плоть. Мир осинам, что, раскинув ветви, Загляделись в розовую водь. Много дум я в тишине продумал, Много песен про себя сложил, И на этой на земле угрюмой Счастлив тем, что я дышал и жил. Счастлив тем, что целовал я женщин, Мял цветы, валялся на траве И зверье, как братьев наших меньших, Никогда не бил по голове
[3]… Кардиган позвонил вечером. Но не поздно, а после ужина, когда Козицкий вернулся к себе. Американцы поселили гостя в «The Gwen», в самом центре, на Мичиган-авеню, и из окон номера открывался отличный вид на город. Но так было даже лучше, потому что на озеро дознаватель уже насмотрелся, а вид вечернего Даунтауна пришёлся ему по душе. Несмотря на прохладу, дознаватель расположился на открытой террасе. Завернулся в плед, положил на колени книгу и так коротал вечер: то читая, то рассматривая город, то просто размышляя. Звонок Омара Козицкого не обрадовал, однако из расслабленного, очень вечернего состояния не вырвал. – Как вы догадались, мистер Боширов? – Я никогда ни о чём не догадываюсь, мистер Кардиган, – вялым голосом ответил дознаватель, поглаживая пальцами сборник. – Тогда откуда вы узнали? Козицкий прекрасно понимал, что имеет в виду афроамериканец, но решил прервать поток вопросов и вернуть Омара в деловое русло: – О чём вы говорите, мистер Кардиган? – Да, конечно, сейчас… – Агент внутренней безопасности перевёл дух и продолжил чуть спокойнее: – Мы проверили алгоритм федеральной системы распознавания лиц и действительно обнаружили внесённый в него запрет на отображение Сандры. Поэтому поиск её игнорировал. – Я примерно так себе это и представлял, – не стал скрывать дознаватель. – Но как вы узнали? Козицкий помолчал, разглядывая ярко освещённые дома, поправил плед и сухо произнёс: – Я предположил. – Пауза. – Вы поправили алгоритм? – Да. – И что нашли? – Система распознавания лиц зафиксировала только повседневные, не вызывающие подозрений перемещения Сандры: дом, школа, дом. Иногда прогулки в ближайшем парке и по набережной. – В одиночестве? – Несколько раз – в компании школьных друзей, но это были самые обыкновенные прогулки. Сандра вела себя как хорошая, очень послушная девочка. – Она – профессионал, – задумчиво протянул Козицкий, поглаживая томик Есенина. – Каким числом датируется самая старая запись? – Начало ноября, – ответил Кардиган. – Хорошо… Возможно, нам повезёт. – Что вы имеете в виду? – Захват «Чайковского» был запланирован на конец декабря, окончательно затаиться террористы должны были приблизительно за месяц до акции. Значит, в ноябрьских записях городских видеокамер может оказаться встреча Сандры с кем-нибудь из них. – Но мы ничего не нашли, – напомнил Омар. – Мы нашли парики и профессиональную косметику, – напомнил Козицкий. – Добавьте в критерии поиска разные причёски. Или посмотрите, когда из дома выходила девушка, похожая на Сандру сложением, и проследите её путь. – Я попробую… – Или задействуйте местную полицию, разошлите всем, кого сможете привлечь, фото Сандры, и пусть они идут по ресторанам, клубам, отелям и всем прочим заведениям, где парочка могла отдохнуть и остаться наедине. – Парочка? – Я уверен, что у Сандры есть друг, и они встречались со вполне определённой целью, – ответил Козицкий. – В том числе с этой целью. – Понятно. – Афроамериканец вздохнул. – Надеюсь, дополнительные критерии сработают, в противном случае поиск займёт не менее двух дней. – Я тоже надеюсь, – сказал дознаватель. – Но я считаю этот поиск чрезвычайно важным, мистер Кардиган. Сандра тщательно готовилась к этим встречам, принимала меры предосторожности, меняла облик и даже внесла изменения в алгоритм федеральной программы. Человек, которого она пыталась защитить, очень важен для неё. – Я его найду, – пообещал Омар. Козицкий отключился и вновь раскрыл книгу. Знаю я, что не цветут там чащи, Не звенит лебяжьей шеей рожь. Оттого пред сонмом уходящих Я всегда испытываю дрожь. Знаю я, что в той стране не будет Этих нив, златящихся во мгле. Оттого и дороги мне люди, Что живут со мною на земле
[4]. Посидел, глядя на небоскрёбы, поймал себя на мысли, что стало совсем холодно, однако уходить с террасы не хотелось. Он поправил плед и вновь посмотрел на коротенькую надпись: |