Книга Прометей. Возвращение, страница 29 – Сергей Skolorussov

– Это называется политикой.

– Ага, «политикой». Ничего, кроме рвотного рефлекса такая политика не вызывает, – Лиза тяжело вздохнула. – На Гакова только нет ничего.

– Это и понятно, – кивнул командор. – Если Гаков – это Паганини, то ему помогали быть чистеньким изо всех сил. Даже я не мог его заподозрить. Хотя столько лет работал бок о бок.

Елизавета Егоровна медленно покачала головой:

–Ты ошибаешься, шеф. Гаков не Паганини. Алиса, —обратилась она к Андреевой, —давай включай свой фильмец. Посмотри, шеф, что она накопала.

Алиса запустила файл. На экране возник давнишний сюжет, вернее, не сюжет, а расширенный репортаж телевидения МГУ. Он был посвящён талантливому студенту, в котором хоть и с трудом, но угадывался нынешний президент России. В сюжете подробно и достаточно нудно рассказывалось о его работах и открытиях в области теории квантовой гравитации и квантовой теории поля. Отмечалось, что благодаря этим его достижениям Соболевский отправится на стажировку в Кембридж. Далее сюжет повествовал о жизни и ежедневной работе молодого учёного. Была запечатлена т.н. «фотография его рабочего дня» – как просыпается, завтракает, едет в университет, слушает лекции, занимается в лаборатории и т.д. В конце репортажа было показано, что не наукой единой живут современные московские студенты. «Наш герой» в частности, активно занимается спортом – вот он гребёт в байдарке, вот восходит на Эльбрус, а вот играет в экзотический для нашей страны гольф. На этом виде спорта журналистка заострила особое внимание, так как Арсений Соболевский на тот момент являлся чемпионом России по гольфу. Кадры запечатлели, как он с невероятно сложных позиций закатывает мячи в лунки. Автор репортажа обратила внимание, что Арсений бьёт с разных дистанций и с разных категорий полей всегда одной и той же клюшкой, хотя в гольфе применяют сразу нескольких их видов. Молодой человек разъяснил:

– На официальных соревнованиях я, как и все, пользуюсь целым набором клюшек. Но просто так, с друзьями, играя для души, по старой привычке неизменно пользуюсь одной. К гольфу я пристрастился ещё в гимназии. Богатые родители моего приятеля имели собственное поле для гольфа. Оно было просто отличным, но редко использовалось. И мы, несколько одноклассников, каждую субботу пропадали там с утра и до самого вечера. Мои родители не были богатыми. К тому же я рос скромным, зажатым мальчишкой. У меня бы язык не повернулся попросить купить мне набор дорогих клюшек. Поэтому я, сославшись на то, что мне так удобно играть, всегда использовал только ту клюшку, которую мне подарил Женька – тот самый сын хозяина поля для гольфа. С того времени так и повелось. Став членом гольф-клуба, я всё же переучился. Но друзья смеются, заявляя, что при желании я мог бы стать чемпионом России и с одной клюшкой.

– Я слышала вас здесь, – журналистка указала рукой на других игроков, наблюдавших за съёмками со стороны, – зовут «мистер Игл». Это имеет отношение к гольфу?

– Конечно, гм, – студент-Соболевский не скрывал удовольствия от вопроса. – Меня так называют из-за того, что я больше всех выбиваю «Иглов». Игл – это по-английски «орёл». Так называется результат, когда игрок проходит дистанцию, используя на два удара меньше, чем отведено регламентом…

Калачов задумчиво покачал головой:

– Вот вам и «Орёл», вот вам и «Паганини». Где ты это всё раскопала?

– Вы же сами посылали меня в наш архив за досье на президента.

– Так не на этого же?

Алиса даже обиделась, повысив голос:

– Какая разница? На того – на этого. Я что, каждый день туда должна бегать?

– О, как голос-то окреп. Молодец! И всё же.

– Пока сидела в архиве, власть переменилась. Я и взяла досье Соболевского. Но там ничего интересного. Сплошной рафинад и реверансы. Явно документы заранее выхолостили и подсластили. Ещё я сразу обратила внимание – всё как будто одной рукой писано. Но он ведь человек пожилой. Значит и досье на него составлялось не за один раз. Записи разновременные – поэтому подчерк и стиль должны быть разными. Может, я не права?

– Правильно рассуждаешь.

– Это меня насторожило. И по своей вредной привычке до всего докапываться я сравнила перечень файлов с наличием их в досье. Всё сошлось. Не было только вот этого репортажа. Его, видимо, просто выкинули за ненадобностью, а перечень подчистить забыли. Мне повезло – сюжет нашёлся в Высшей школе телевидения МГУ. Не потерялся при эвакуации из Москвы. Мало того, нашлась та самая журналистка. Она до сих пор там работает. Старушка уже. Как она его хвалила! Как хвалила! – Алиса тут же передразнила первоисточник дифирамбов: – Соболевский – это наше всё! Кумир, светоч, гений…

До конца рассказать ей не дали, так как в комнату ворвался Кацэ. В руках у него трезвонил прибор. Возбуждённо взмахивая руками, он хрипло выдавил:

– Дьявол! Где-то заработал жучок-маячок. Нас в три секунды вычислят!

Походив по комнате с прибором в руке, Кирилл быстро установил источник сигнала:

– Командор, подними руки! – скомандовал компьютерный гений и стал быстро водить по периметру тела Калачова. Определив, что мощность исходящего сигнала выше всего в районе живота, снова скомандовал: – Раздевайся. Быстро, быстро! Надо торопиться.

Генерал снял кофту. Кацэ покачал головой – нет. Скинул футболку. В ней тоже ничего не обнаружилось. Прибор уткнулся в мускулистый брюшной пресс командора и продолжал пронзительно трезвонить.

– Так-с, выходит, что жучок внутри тебя. Алиса, срочно принеси пищевую соду, – девушка рванула на кухню. Кирилл крикнул ей вдогонку: – Если ты её не найдёшь, мы погорели.

Лиза напряжённо следила за ситуацией:

– Он что, внутри? Как такое может быть?

– Да вот может. Это особые свободные радикалы. Их помещают в биологическую оболочку, которая растворяется под воздействием желудочного сока. После освобождения от оболочки радикалы выстраиваются в определённую цепочку и издают сигнал. Последние модели такого хитрого передатчика могут целый час трезвонить.

– Но как этот жучок попал в желудок?

– Да, – Кацэ махнул рукой, – легко. Эти нано-пилюли невидимы даже в школьный микроскоп. В еду подложили.

– А почему передатчик только сейчас заработал?

– У них специальная оболочка, словно мина замедленного действия. Хитрые, гады! Это американская разработка. У нас такой отродясь не было.

Прибежала Алиса.

– Вот! – она протянула банку с содой, ложечку и стакан с водой.

– Молодец!

Кирилл бухнул три ложки в стакан и быстро всё взболтал:

– Патрон, пей залпом. И по коням!

Пока все собирали свои вещи, Алиса спросила:

– Интересно, а почему сода?

– Давай! Давай! – безустанно торопил Кацэ. – Сода – щёлочь. Оболочка радикалов растворяется в кислоте желудка. А сами они приспособлены к кислой среде. Поэтому в щёлочи сразу нейтрализуются.