– Ещё, – попросила я.
– Роса на траве, в которой блестит радуга. Разве не красиво?
Я кивком головы согласилась с ним.
– Девушка, стоящая рядом со мной, разве не прекрасна? А эта серая погода лишь подчёркивает её глаза, – он заметил моё смущение. – Когда смотрю на них, вспоминаю тёплые деньки июля, канувшие в Лету, и сразу становится так спокойно на душе, так тепло. Уверен, твои глаза могут согреть даже в зимнюю стужу. Только глядя на них, уже становится лучше.
Я смущённо улыбалась. И совершенно не знала, что сказать. Но он был одним из тех, кто не боится тишины, и именно из-за этого я не чувствовала себя неловко.
– А что ты можешь сказать обо мне? Или я тоже вхожу в твой серый пасмурный пейзаж?
– Твои глаза напоминают мне о путешествии на север, – начала я рассказ. – Мой дядя был учёным-синоптиком. И он на три-четыре дня взял меня с собой на север. Мне было девять лет. Ничего интересного мой дядя не делал. Только ставил приборы, проверял каждый час показания и записывал их в свой толстый кожаный блокнот. А я сидела в доме и рисовала. Но когда мне это надоело, я решила попросить дядю Невила показать мне здешние места, прогуляться что ли. Но он ответил, что ему некогда, и если я ещё буду докучать ему, он отправит меня сию минуту домой. И я незаметно улизнула со станции. И не зря. Я увидела великолепные снежные барханы, проплывающие мимо льды, высокие айсберги, такие большие и холодные. Один из них имел очень острый пик, который когда он проплывал мимо меня, очень красиво блеснул на солнце. Именно такого цвета твои глаза…
– Занятно. Теперь я буду знать, с чем для тебя ассоциируются мои глаза, – Адриан улыбнулся. – Эй, кажется, у кого-то всё же поднялось настроение?
– И дождь прошёл, – я весело шмыгнула.
Мы гуляли совсем не долго. У Адриана обнаружились срочные дела, и он оставил меня одну, перед этим много раз извиняясь. Но я, в общем-то, и не обижалась. Появилось время всё обдумать.
Я уже чётко осознавала, что влюбилась в Адриана, но до сих пор противилась этому. Я же любила Феликса… И, наверное, люблю до сих пор? Эта неопределённость меня пугает…
Прошло ещё два дня, прежде чем на место дождя пришло солнце. Светило оно ярко, но от этого теплее на улице не становилось. Третий месяц лета подходил к концу. Вот-вот заявится в гости осень, словно непрошеный гость. Настроение у меня было жутко депрессивное. Эти два дня я не виделась с Адрианом, и начинала скучать.
Сегодня будут занятия. Может, хоть это разбавит моё угрюмое настроение?
После столовой все стояли на улице, ожидая миссис Маргарет. Спустя десять минут она всё-таки решила появиться.
Я одела самые тёплые вещи, которые только у меня были (даже шарф и перчатки надела), и мне всё равно было жутко холодно. Остальные тоже вздрагивали от сегодняшней стужи, и наставница это видела.
– Дети, наступают холода. У нас в поселении, кто не знал, есть портниха. Сейчас все по очереди пойдут снимать мерки. Пойдёмте, я вас отведу.
Она повела нас в противоположный конец поселения. На домике в два этажа, была вывеска «Ателье», написанная коричневой краской.
Мы зашли и увидели небольшой зал с несколькими креслами, серым диваном и… Камином!!!
Все тут же подбежали к камину и принялись греться. Мне, конечно же, места не досталось.
– Дети! – строго произнесла миссис Маргарет. – Сядьте, пожалуйста, на кресла и диван, и ждите очереди. Первыми будут девушки, а потом вы парни.
– Это ещё почему? – Алекс принялся за старое.
– Во-первых, они девушки, им нужно уступать. Во-вторых, их меньше вас, а значит, подождёте, – миссис Маргарет повесила на вешалку у порога свою белую тонкую куртку, и прошла в следующую комнату.
– Нечестно! – Повторил рыжий парень.
– Алекс! Ради бога, прекрати! – зашипела Джини.
Через несколько минут миссис Маргарет вышла с низкорослой дамой с пышными формами. На вид ей было лет пятьдесят, может, немного поменьше. И скажу прямо: она была толстой. Но при этом довольно приятной на лицо. Черты лица хоть и были круглыми, но ничего отталкивающего в них не было. Она напоминала мне Винни Пуха. У неё были короткие каштановые волосы с завитками на концах и серо-зелёные глаза. Губы были накрашены яркой красной помадой.
– Ну что-с, извольте-с пройти ко мне леди. Кто из вас будет первой?
Джини встала и подошла к женщине. Она была на голову выше портнихи!
Парни беседовали о чём-то своём. Я и не вслушивалась.
Адриан подошёл ко мне и уселся рядом на диване.
– Привет! Давно не виделись, – он откинулся на спинку дивана и посмотрел на меня. – Как ты?
Его вопрос прозвучал так, будто я потерпела кораблекрушение, и вот уже больше месяца хожу к личному психологу, и пока как-то безуспешно.
– Привет, – не совсем радостно произнесла я. – Ну, вроде жива пока…
– Ну, Мэдди! – Протянул тот. – Давай же, улыбнись! Ты куда красивее выглядишь, когда улыбаешься.
Я немного улыбнулась (это называется «заставили»).
– Вот. Получается же! А теперь улыбку шире и вперёд! – Он указал на дверь, из которой только что вышла Джини.
Я встала, открыла дверь, хорошенько закрыла её за собой и прошла дальше.
Это была небольшая комнатка, с бордовыми шторами до пола, розовыми искусственными лилиями в белых вазах, длинным столом со стопками ткани чуть ли не до потолка, и ширмой в углу. А где та женщина?
Вдруг за стопками ткани кто-то очень смешно чихнул. Я хихикнула и сказала «Будьте здоровы».
– Мэдди? Ты уже здесь? Проходи за ширму, раздевайся.
Я выдохнула, прошла за ширму.
– Всё снимать? – Хиленьким голоском спросила я.
– Нет, нижнее бельё можно не снимать.
Я снова выдохнула, тихонько сняла кофту, которую повесила на саму ширму. Потом футболку (а что вы хотите, на улице холодно!) и старенькие потёртые джинсы.
Полная женщина зашла за ширму с измерительной лентой, каким-то листком бумаги и ручкой.
Сначала она замерила мою талию.
– У меня в молодости тоже такая тонкая талия была, – она улыбнулась мне. – А потом замуж вышла, семерых детей родила, и вот. У тебя тоже так, милая, будет.
– Я как-то не собиралась семерых детей рожать… – тихо проговорила я, пока она измеряла расстояние от седьмого позвонка до талии.
– Ой, да все так, милочка, говорят! – воскликнула женщина. – Спину прямее!
Я выпрямилась.
– Так что худоба твоя, деточка, скоро уйдёт, и будешь куда красивее, не переживай! К чему тебе эти кожа да кости?
– А для вас, чем полнее, тем красивее? – Неожиданно вылетело у меня.
