Онлайн книга «Легенда о яблоке. Часть 1»
|
Амелия открыла глаза, из которых тут же потекли слезы, прищурилась и прохрипела: – Розита, кто это? – Сеньора говорита, что жила у васа,– протараторила сиделка. – Как тебя зовут, девочка?– морщась и кряхтя от желания подняться и разглядеть гостью, обратилась Амелия к вошедшей. Жанна махнула сиделке рукой, чтобы та вышла и заботливо подложила несколько подушек под голову беспомощной женщине. – Это я – Мэри,– мягко произнесла Жанна. – Мэри! От волнения Амелия часто задышала и закашлялась. – Тише, тише,– успокоила ее Жанна.– Не волнуйтесь. Все хорошо. Я пришла навестить вас. Простите, что ничего не сообщала о себе. – Неблагодарная девчонка!– пристыдила де Кампос строгим голосом.– Хоть бы письмо написала! – Простите меня… Жанна нежно погладила прохладную ладонь женщины, а потом прижала ее к своей груди. Амелия попыталась приподняться с подушки, чтобы обнять воспитанницу, но не смогла собраться с силами. – Лежите, я рядом… У меня все замечательно. А вот вы совсем сдали? Где же ваше «не сдаемся»? Глаза Амелии посветлели. Она с большим трудом рассмотрела красивое лицо Мэри и, слабо сжимая пальцами ее ладонь, умильно улыбнулась. – А ты еще похорошела! – Н-да!– горько усмехнулась Фурье.– Не представляете, чего мне это стоило! А почему вы здесь, дома? Почему за вами не ухаживают профессионалы? Неужели Ахматовы оставили вас на эту безмозглую сиделку? – О каких профессионалах ты говоришь? Об этих врачах – шарлатанах? Они всегда твердили мне, что я здорова, что это хандра. А теперь я и подняться с постели не могу, потому что мои кости не выдержат и шага. Рак… Хитрое словцо! Жанна сочувственно склонила голову к руке Амелии и коснулась губами ее пальцев. – Вы такая удивительная! Вас будут любить в раю! – Ох-хох-хох,– рассмеялась де Кампос и снова закашлялась. Жанна поднялась и подала женщине стакан воды. – Глотните, легче станет… – Спасибо… Амелия сделала несколько глотков и успокоилась, задышала ровно, без хрипа. – Так зачем ты здесь? – Я ищу Александра,– растерянно проговорила Фурье. – Алекса? Что ж ты не едешь к Ахматовым? – Я им совсем чужая. Не хочу там показываться. Может, вы расскажете что-нибудь о нем? Где он? Жанна отвела взгляд от проницательных глаз де Кампос и устремила его на поднос с лекарствами. – Эх-х, сбежала, а теперь ищешь? Но, да ладно. Он в Вашингтоне. Такой умный, взрослый, красавец мужчина. Скоро ему обещают место в Хьюстоне, переедет поближе. – В Хьюстон? Это точно? – Если верить его слову. Фурье удовлетворенно вздохнула. – Я рада за него! Жанна тонко выведала еще ряд деталей о жизни Ахматова, удовлетворила любопытство пожилой женщины о жизни во Франции, терпеливо выслушала ворчание и недовольство Амелии событиями в городе и стране и тихо покинула ее комнату, когда та, утомленная, мирно засопела. Уходя, на пороге дома Жанна резко повернулась лицом к провожающей ее сиделке и жестко сказала: – Если она умрет из-за плохого ухода, я вернусь и хорошенько промою твои мексиканские мозги! Сиделка с трудом поняла смысл слов гостьи, и тон ее насторожил. Фурье сунула в руки удивленной испуганной женщине плотную пачку сотенных купюр и вышла за порог. Вечерняя улица была полна людей. Где-то вдалеке слышалось цоканье кастаньет. Это на площади Эль-Пасо проходил мексиканский национальный фестиваль. Жанна обошла квартал и, обессилев от нахлынувших воспоминаний, присела на скамью в небольшом сквере у дороги. Встреча с Амелией навеяла небывалую грусть. Город готовился к Рождеству. В окнах домов мелькали цветные огоньки елочных гирлянд. По тротуару проходили люди с подарочными упаковками и в колпаках Санта Клауса на головах, весело обсуждая грядущее торжество. Фурье облокотилась на спинку скамьи и подняла глазу к небу. Сквозь пелену облаков проглядывали звезды, такие же одинокие и затерянные в пространстве и времени. …– В Рождество особенно романтично проводить время с любимым человеком!– душевно произнес Пьер и накрутил на палец рыжий локон Мэри. Тугой локон отскочил и задел ресницы девушки. От щекотки она смущенно и мило рассмеялась. Пьер сидел рядом, такой внимательный и нежный, с безграничной преданностью в глазах, с ласковыми страстными словами, слетающими с губ. Где-то глубоко в душе Мэри понимала, что слишком рано было начинать откровенную игру, неминуемо ведущую к близости, которую она одновременно и боялась, и ждала. Но не было сил сопротивляться безумному напору чувств. Вечер закончился бы близостью, но Мэри вовремя отвела губы от его сладких губ, сердце защемило от сожаления и тоски, но было слишком поздно, ее могли хватиться дома. Пьер уже начал обижаться, но Мэри слезно убедила его, что новый год они проведут вместе, что она останется с ним навсегда. Она в это свято верила… Жанна заплакала. Следующий шаг Мэри стал роковым. …Она вышла из комнаты Пьера. Прислонившись на минутку к стене от слабости в коленях, и все еще с обжигающим ощущением поцелуя на губах, прислушиваясь к своему внутреннему голосу, она на минуту замерла. Вспомнив, что ждет ее дома, девушка отрицательно покачала себе головой и взялась за дверную ручку. «Зачем отдалять счастливый момент. Я останусь с ним навсегда именно сегодня! Он столько раз просил остаться с ним навсегда. Разве его красивые ласковые глаза могут лгать?»– подумала Мэри и, не оставляя времени для сомнений, резко дернула дверь на себя и вошла в комнату. – Пьер, я хочу остаться с тобой! Пьер, конечно же, был счастлив, даже очень – он буквально подпрыгнул до потолка. А после… Темная комната, освещаемая лишь светом уличных фонарей, наполнилась словами любви, жадные требовательные поцелуи и прикосновения сводили с ума. Мэри медленно и томно растворялась в новых ощущениях, в своих чувствах, вспыхнувших так ярко, с невероятной силой уносящих за пределы реального времени и пространства. Ее женская сущность еще не проснулась, чтобы достойно оценить происходящее, но жажда быть любимой, и тоска по ласке затмевали разум. И Мэри на мгновение открывала глаза и вновь их закрывала, не разбирая, где истинные чувства и ощущения, а где плод ее фантазии. Эта ночь показалась такой длинной, что она даже устала от ненасытности Пьера. Но тем не менее полностью доверилась ему и выполняла каждое его желание. Следующие четыре дня Мэри и Пьер выходили из комнаты, только чтобы что-нибудь перекусить и вновь кинуться в объятия друг друга. Каждое утро Мэри просыпалась с ощущением безмерного счастья и умиротворения. Кьюри заботливо суетился рядом с ней и не давал возможности почувствовать себя одинокой. Комплименты и нежности так легко слетали с его губ, что казалось, нет конца блаженству. Он пропускал сквозь длинные пальцы пряди ее рыжих волос и, заглядывая в зеленые глаза, часто повторял: |