Онлайн книга «Ректор для попаданки»
— Дядя Рамон любит меня, — упрямо мотнула головой девочка. — Я смогу его убедить. Я посмотрела на Эдмонда в поиске поддержки. Как не дать ребёнку разувериться в близком человеке? Не потерять веру во что-то хорошее… Но при этом и не давать ложных надежд на благополучный исход. — Попробуй, родная, — вместо того, чтобы начать отговаривать Снежианну, сказал Эдмонд и обнял дочь. Ну да, одна тётя Алёна тут вся такая злобная грымза, которая ждёт от гадких людей подлостей! Но делать нечего. У нас в любом случае не оставалось другого пути. Нужно было уговорить Рамона на участие в ритуале. И, что казалось поистине невыполнимой задачей, — заставить того искренне попросить прощения за своего предка. — Если всё решено, предлагаю не откладывать в долгий ящик, — поднялась Белинда и протянула руку Снежианне. — Пойдём, дорогая. Дядя Рамон ужасно соскучился по одной маленькой крошке. Заскрипели ножки отодвинутого стула, но мадам маман остановила ректора властным взглядом. — Нет, Эдмонд, сиди. Вы с Алёной останетесь здесь. Мы… я надеюсь, что мы не задержимся. И они вышли из библиотеки, держась за руки. А я смотрела им вслед и молилась, чтобы у маленького чудесного ребёнка всё получилось. Потому что иначе всё моё попадание, вся моя жизнь и дальнейшее существование в этом мире будут абсолютно бесполезными. Тёплая ладонь накрыла мои пальцы. Я подняла взгляд на Эдмонда и увидела в его глазах надежду. А ещё — веру в меня. Честно-честно! Он смотрел так, будто ни секунды не сомневался в том, что уже завтра сначала преподаватели, а потом и студенты академии начнут учить алфавит, складывать слова в слоги, слоги во фразы. И я стану не нужна в этом мире, я должна буду вернуться обратно на Землю, чтобы работать в своей скучной безмолвной библиотеке изо дня в день, изо дня в день... От этой мысли мне стало не по себе. Я осознала: больше, чем моя бесполезность в качестве Хранителя, меня пугает разочарование Эдмонда! Пугает то, что в один прекрасный день я стану ему не нужна ни в качестве лекаря книг, ни в качестве женщины. А потом перед глазами мелькнула картинка — я в белоснежном платье стою перед алтарём, а мою руку вот так же нежно держит рука ректора вал ди Белуччини... Да? Да! Я не хочу возвращаться домой. Я хочу прожить эту жизнь рядом с Эдмондом и Снежкой в этом мире, который вдруг стал для меня роднее того, где я появилась на свет! — Алёна. У меня очень простое имя. Иногда мне даже казалось, что оно совсем простяцкое, простушечье, какое-то несерьёзное. Но из уст Эдмонда прозвучало нечто возвышенное, как «Елизавета» или «Александрина»! Он сжал мои пальцы, и я почувствовала, что не смогу без него жить. Никогда-никогда! Всё моё существо — душа и тело — потянулось к ректору, мне захотелось обнять и поцеловать его... Что ж, не буду сдерживаться! Когда дверь в библиотеку оглушительно скрипнула, мы с Эдмондом целовались взахлёб, даже не услышав вежливого предупреждения. И только лёгкое покашливание Белинды привело нас в себя. Мы отскочили друг от друга, как нашкодившие дети, а Снежка, моя маленькая милая девочка, произнесла довольным тоном: — Ну наконец-то, а то всё прячутся и прячутся по углам! — Снежа, — укорила её бабушка. — Разве можно о таком говорить? — Можно, и так уже все знают, что... Я выдохнула, стараясь унять бешено бьющееся сердце и погасить пламя томления, и сказала быстро: — Вы так быстро вернулись! — Дядя Рамон согласился, вот мы и вернулись, — ответила девочка так, будто это было само собой разумеющимся делом — уговорить Рамона. Тот показался из-за спины матушки и заявил со свойственным ему оптимизмом и здоровым эгоизмом: — Да, я тут и я счастлив, что могу быть причастным к такому важному событию! — Прекрасно, — буркнул Эдмонд. — А главное, что за помощь тебе простят все твои грехи. — Не все, — предупредила Белинда. — Мисс Валлей в ближайшем будущем получит предложение руки и сердца. Не так ли, сынок? Рамон скривился так, будто съел лимон без сахара, и заторопил нас: — Давайте уж как-нибудь поскорее, меня сорвали прямо с лекции. Я заменила бумагу на чистую и подняла ножик: — Значит, ты будешь первым, Рамон. Иди сюда, не бойся. Надеясь, что мои слова не прозвучали слишком кровожадно, я улыбнулась будущему деверю. Он слегка струхнул, но, бросив взгляд на насупившегося брата, быстро подставил руку. Капля крови Рамона, ещё одна капля — Эдмонда, и последняя — Снежкина. Я взяла книгу и принялась читать то же заклинание, останавливаясь, чтобы подождать, пока потомки Рифеса вал ди Белуччини повторят за мной. А когда заклинание закончилось, я испугалась. Вдруг опять ничего не получится? Вдруг боги не простят нас? Вдруг всё напрасно? И маленькая мыслишка проклюнулась в мозгу: ведь тогда я останусь на законном основании и смогу продолжать лечить книги... Я решительно убила её в зародыше и взглянула на кровь. Она светилась всеми цветами радуги! Снежка протянула восхищённо: — А ведь работает! — И правда, — согласилась я, всё ещё не веря своим глазам. А потом вдруг из крови на бумаге взлетел вверх сноп искр, взорвался бесшумно под потолком библиотеки, как праздничный фейреверк, и я увидела слова: «Боги прощают Рифеса». — С ума сойти, — пробормотала. А Эдмонд сжал мою руку снова и взволнованным голосом спросил: — Последняя буква, это же буква А? — Да! — воскликнула я. — Неужели подействовало? — Похоже... Я узнал её. — Ура, — тихо сказала я и села на стул. В груди отчего-то защемило, стало радостно и грустно одновременно. Я всхлипнула и внезапно разрыдалась, пряча лицо в ладонях. — Что с тобой, милая моя, любимая?! — испугался Эдмонд, прижав меня к себе. Я плакала, не в силах ответить, что слёзы эти не горя, а счастья, торжества. Слёзы победы! Да и как объяснить, в каком напряжении я была всё это время? |