Онлайн книга «Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой»
|
– То есть, когда ехала сюда, – его голос вновь стал жестким, – ты знала, что все наши бойцы в оцеплении… Теперь на царевну направили копья даже дальние бойники. Запахло интригой с тяжелыми увечьями. Милослава ухмыльнулась. Ее конь дернулся. Стража едва совладала с оружием, чтобы не продырявить сверкавшую металлом благородную тушку. – Вы не одни следите за флагами. Наблюдатель сообщил, что Святой причал сработал. Два ангела. Эти? На нас с Томой уставился изящный злой пальчик. Даже мы понимали, что затевается нечто, что добром не кончится. Самое обидное, что все из-за нас, а мы – ни сном, ни духом. Ау, люди, если вы люди, объясните, что происходит! – Зачем они вам? – странно поинтересовалась Милослава. – Все равно отдавать. Вы вымираете. Согласись, нам они принесут больше пользы. Гордей заметил небольшое движение всадников вперед. – Скажи принцам, – сухо сказал он, – еще шаг, и ты станешь вдовой. Ты меня знаешь. Я отметил слово «принцы». Это плюс к царевне с царевичем. У них здесь демографический перекос в плане высшей аристократии? Два бойника направили копья на Дорофея с Порфирием, вооруженных лишь мечами, остальные не спускали глаз с царевны. Милослава сделала вид, что не слышала. Впрочем, услышали сами принцы, Гордей добился желаемого: переглянувшись, они остались на месте. Видимо, действительно знали. – У вас раненый? – Царевна удостоила вниманием Шурика. – Кто его так? Черт? Заминка Гордея объяснила ей все. – Вы несете в башню черта? – Милослава расхохоталась и, смело склонившись к «черту», долго и пристально разглядывала Шурика. – Красный. Они все такие? Она смотрела на волосы. – Нет, – нехотя признал Гордей. – Откуда знаешь? Пришлось отвечать. – Был второй. Черный. – Ну, хорошо хоть «был», – кивнула царевна. Седло заскрипело под внезапно заерзавшим царевичем. Пауза затянулась. Лгать Гордей не решился, как и не стал опровергать догадку царевны. – Почему не убил? – она вновь указала на Шурика. – Обстоятельства. – Не существует обстоятельств, которые отменяют закон. – Разночтение. – Богохульствуешь. Не для того Алла-всеспасительница, да простит Она нас и примет, снизошла к людям с Законом, чтобы разные умники толковали его в свою пользу. Гордей заерзал еще больше. – Ангел не оставил мне выбора. – Выбор есть всегда, – отрубила царевна. Они уперлись в виртуальную стену прямой логики, за которой только драка. Тут встрял я: – Бывает. Например, заповедь «Не укради». Мне думалось, царевна возмутится вторжением в беседу. Она только хмыкнула: – Просто: не кради. Украл – преступник. Преступил – умрешь. – А если умираешь с голода? – не отставал я. – Тогда – или укради еду, или нарушишь более серьезную заповедь – «Не убий»! Поставить кого-то в глупое положение с помощью псевдоумного парадокса еще в школе стало моей фишкой. Из-за способности доводить учителей до истерик в классе меня обзывали страшным словом софист. «Волга впадает в Каспийское море», – ни о чем не подозревая, буднично сообщала Антонида Петровна. «Как же, – без разрешения подавал я голос. – При слиянии рек название дается по более широкой. Кама на «стрелке» под Казанью в два раза шире Волги. Так что же впадает в Каспийское море?» Или: «Земля – шар», – говорил Валерий Вениаминович, никак не предполагая подвоха. «Неправда, – вызывал я гогот класса и ужас в учительских глазах, где рушилось мироздание. – Вот луна – да, шар, а Земля – сфероид. Приплюснутая на полюсах сфера. Разве не так? Зачем обманываете бедных деток? Мы же вам верим!» Кличка Софист, как случается сплошь и рядом, сократилась до Софы, Софочки. Пришлось драться за восстановление гордого имени «Чапа». Меня били, ставили фингалы и разбивали губы, ломали руку и едва не оторвали ухо, но я все равно взрывался и кидался за «Софочку» даже на старших. И неизмеримо более сильных. Даже слон не любит, когда ему в ногу вцепляется маленькая Моська, которую переломишь одним хоботом. В первый раз он смеется. Во второй раз – задумывается. В третий обходит Моську стороной или предлагает дружбу. Здесь был другой мир. Царевна не закатила глаза, не замахала на меня руками, не посмотрела как на мокрицу, что сунулась в приличное общество в застегнутом на нижнюю пуговицу пиджаке. Она рассмеялась в ответ: – Лучше гордо умереть с голода, чем от наказания за нарушение закона. Я сник. Реалии привычного мира здесь не работали. У нас грехи бывают маленькими и большими. Во избежание большого допускается, пусть с извинениями и самооправданием в стиле «Что я мог поделать, если ситуация так сложилась?», совершить малый. Здесь любой грех он и есть. Даже завидно. Заговорил Гордей: – Я временно предпочел жизнь ангелов смерти черта. До прибытия в башню. Царисса рассудит по закону. – Закон только тогда закон, когда живет в каждом. Ты его нарушил. Ты знаешь последствия. Ее исполненный внутренней мощи голос зазвучал громко и страстно, на весь лес: – Говорю! Преступивший закон сознательно поставил себя вне общества… Я узнал: царевна декламирует «молитву воспитания». – И да не дрогнет моя рука во исполнение закона, ибо закон справедлив, когда он выполняется – всегда и всеми, наперекор всему. Вот высшая мудрость. Да постигнет кара разрушителей, и да возрадуются созидатели. И да воздастся справедливым. Алле хвала! – Алле хвала! Алле хвала! Алле хвала! – грянул хор так, что листья полетели. Откликнулись все, от бойников до ошалело глядевшего царевича. Бойники озирались друг на друга, не зная, как теперь поступить, но копья не опустили – царевна с принцами по-прежнему остались под прицелом. Милослава не стала хвататься за меч, как от нее ожидали. Воздев руки к небу, она объявила во всеуслышание: – Я обвиняю. Царевич Гордей Евпраксин нарушил закон. Он признался сам, без давления, при свидетелях. И да свершится справедливость! Рядом с моей головой что-то пронеслось. Я даже испугаться не успел. Оказывается, пока все следили за царевной и принцами, кто-то подкрался сзади. Пронесшееся копье попало царевичу в верх вывешенного за спиной щита. Щит не пробило и не раскололо, но край щита ударил Гордея в затылок, и его на миг оглушило. И тогда Милослава взмахнула выхваченным мечом. Расправа была краткой. |