Онлайн книга «Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой»
|
– Нет, – грустно сообщила Феодора. – Еще дома. Мама строго-настрого запретила снимать одежду перед кем бы то ни было. – Ее руки машинально затянули горловину рубахи потуже, чтобы ни один взгляд не проник внутрь, когда она наклоняется. – Даже перед местными мастерами телознания. Все вопросы адресовать ей. Они так и сделали. Когда выяснилось, что посторонним болезнь не передается, меня оставили в покое. Нога немного затекла, я вынул ее из-под себя и подложил другую. Феодору можно удалять из списка подозреваемых, если она не великая актриса. Нельзя так хорошо сыграть невозмутимость и равнодушие к моей скромной персоне. Феодора продолжала жаловаться на жизнь: – Из-за этого меня сторонятся. – Я не буду. – Мне так уже говорили. Потом все равно брезгают. – Я – не буду, – еще более веско и серьезно повторил я. Мне такая компания – подарок судьбы. Бесцеремонных девчонок Феодора сторонится, при всех не оголяется, к ней при этом – никаких претензий. Если болезнь не смертельна, пусть меня как-нибудь заразит! Полная гарантия неразоблачения. Если, конечно, дядя Люсик какой-нибудь фортель не отмочит. Кажется, он решил меня не выдавать. Почему? Разговор он постелил мягко, да не станет ли жестко? Всплыла затерявшаяся среди прочих фраза папринция: «Тома, я вас умоляю, перестаньте этих детских глупостей». Что за фокусы? Помимо «перекуров» и прочих заимствований здесь еще местечковый юморок в ходу? Допустим невероятное. Что, если… Вулкан разыгравшейся фантазии прорвало, лава мыслей потекла. Меня накрыло. Срочно требовалась информация. – Скажи, – нервно вскинулся я так, что затуманенный взор Феодоры перетек с веселого бассейна на меня, – папринций – что за должность? Она отпустила колени, оправила штанины и откинулась, уперев руки в траву за спиной. – Не должность. Титул. – Это выше принца или ниже? Или на уровне войника? – Войник – уровень мастеровых, первый свободный чин, папринций же – вдовец царыни. Власти никакой, но человек уважаемый. – Царыня – это кто? – сморозил я очередную глупость, если смотреть с местной точки зрения. Как у нас полюбопытствовать: президент – это выше или ниже полицейского? И кто из них полковник? Вспомнился проезжавший по царской дороге кортеж царыни Мефодии и проявленное к ней уважение. Уважение к чину или к самому человеку, который чего-то в этой жизни добился? – Царыня – мать цариссы. – Значит, главнее цариссы? Типа, королева-мать? Феодора посмотрела на меня, как на клинического идиота, которым я и был в эту минуту. – Царыня – мать, отдавшая власть, – уточнила она предельно тактичным скучающим тоном. – А пока сохраняет форму, пока может защищать семью и равновесие – царисса. Ага, при достижении фазы «Акелла промахнулся» власть автоматически омолаживается. Хорошая схема. Никаких шансов старым маразматикам. – У царыни может быть несколько дочерей, – предложил я вариант. – Как закон решает, кому быть цариссой? – Корона достается старшей дочери. – Без исключений? По размышлении Феодора сообщила: – Бывает, что старшая не в себе или для равновесия больше подходит другая. Нарушение порядка наследования допускается, но такие вопросы решаются с привлечением других сил. – Не военных, надеюсь? – Властных. Я кивнул. – Значит, с воцарением цариссы царыня устраняется от власти и, грубо говоря, уходит разводить помидоры? – В своей вотчине – да. Зато царыни заседают в Совете сестричества. Ничего не решая дома, они имеют власть в масштабах страны. Что я там вякнул про маразматиков? Тысяча извинений и не бейте больно. С уходом силы становится востребованной мудрость. Что само по себе мудро. И сильно. Мне нравится. Вот теперь бейте, чтобы больше не вякал. Разрешаю – ногами. Кстати, ноги снова затекли. Не привык я так сидеть, зад просит стула. И оборачиваться к бассейну нельзя. Ничего нельзя. Мимо прошествовали две купальщицы, основную часть гардероба неся в руках. Я посмотрел на облака. Белые на невыносимо голубом, красивые и свободные – такие же, как на моей Земле. Одно, с разраставшейся рваной дырой посередине, напомнило плешку дяди Люсика. Мысли тотчас вернулись к загадочному папринцию, преподносившему сюрприз за сюрпризом. Что он за человек? Сохранит ли тайну? Если да, то почему, и какова его выгода? – Еще о папринциях. – Я заметил, что Феодора тоже ерзает и, возможно, собирается уйти. – Выходит, дядя Люсик – папа Дарьи? Феодора замахала на меня так, словно я в плавках заявился на званый ужин: – При чем здесь царисса Дарья? Царыня Аграфена скончалась несколько месяцев назад. Царисса Марфа, ее дочь, обрела другую вотчину. Папринций Люсик Аграфенин благородно оставлен в школе после смены владельца. Цунами фактов разрушило мои умопостроения насчет дяди Люсика, как карточный домик сквозняком. А как шикарно я навыдумывал! Такого наворотил… Даже жалко выбрасывать. – А почему тебя интересовало мое второе имя? Причал сейчас наш. Вас принимал мой отец? Как давно вы прибыли? – Когда мы прибыли, ничего не понимали: кто, зачем, почему… Доставить нас в крепость взялась царевна Милослава Варфоломеина. – А-а, понятно. Интересно, что ей понятно. Мне самому ничего не понятно. Видимо, сработало правило адвоката: «Уважаемый клиент, расскажите, как было, а запутаю я сам». Пламя в глазах напротив, вызванное опасной для меня мыслью, чуть приутихло. Ненадолго. Феодора продолжила докапываться до сути: – Но почему… Варвара издала вопль: – Смотрите! Флаг! Все вскочили, я тоже уставился туда, куда развернулись все головы: на лес за школой. Над рощей реял флаг, закрепленный на длинной палке, на светлом полотнище ясно различались два кривых треугольника. – Тревога! Школа превратилась в муравейник. Девчонки впрыгивали в оставленные доспехи, а кто был одет по форме, в том числе я и Феодора, ринулись на стены. Застучали копыта седлаемых коней войников и цариссиных мужей. Вздымая пыль и забрасывая одевавшихся комьями земли, вооруженный отряд выметнулся в ворота. Бойники с копьями вставали по ограде плечом к плечу с ученицами. Шум девчоночьих голосов понемногу утих, переполох вошел в рамки допустимого. Из гула начали выделяться отдельные фразы. – Чей флаг? – Нет такого. – Точно знаешь? – Говорю вам: нет такого. – Это не флаг, а тряпка какая-то. Некоторое время ничего не происходило, потом флаг упал. Отряд вернулся нескоро, в полной темноте, ворота сразу намертво закрыли. Царевичи со свернутым в несколько раз флагом пробежали в покои цариссы. |