Книга Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой, страница 53 – Петр Ингвин

– Последнее условие цариссы Дарьи, когда я почти отчаялась, – выдержав театральную паузу, продолжила Карина, – перейти к ней. Дать присягу и служить верно и доблестно.

– А ты?

Округлившимся глазам Зарины стало больше некуда округляться. Предел. Дальше – только вытягиваться вертикально. Или расширяться, как Вселенная после Большого Взрыва, во все стороны одновременно. Кажется, Зарина выбрала последнее.

– Мы обе понимаем, цариссой мне не стать – две старшие впереди, – медленно проговаривала Карина давно передуманное. – Всю жизнь работать на них, подбирая, словно подачки, себе в мужья лучших из худших, отброшенных Милославой и Лисаветой за ненадобностью…

– И ты?!..

– Да.

Вот так номер. Карина сделала выбор. Порвать с семьей, стать обычной войницей Кариной Дарьиной – но с любимым человеком. А что? Позже они вместе подберут еще двоих, как здесь принято, будут жить-поживать, да для Дарьиной службы новых войниц и войников рожать.

Такого я ожидал скорее от Глафиры. Злюка удивила так удивила. Вот он, ожидаемый секретик сиявшей соседки.

– Зарина и Карина! – громко раздалось снаружи. – Дежурство на стену!

Сестры встрепенулись, принялись поправлять обмундирование.

Теперь вставать не нужно. Перевернувшись на другой бок, я опять прикрыл глаза.

Вместо сна пришла Тома.

– Не спишь? Для наших соседок была команда, и я подумала…

– Сплю.

Я забыл, что Тома никогда не понимала моих шуток.

– Стой! – пришлось крикнуть вдогонку, когда дверь уже закрывалась с отвратительным воем. – Естественно, не сплю, если ответил. Проходи, располагайся.

Одетая в доспехи, Тома сдвинула к стенке обе простыни на лежаке Зарины и аккуратно присела.

– Ложись, не стесняйся. Никто не сгонит. – Я перевернулся на спину, закинул руки за голову, а ногу на ногу. Как хорошо, когда не надо притворяться.

Поколебавшись, Тома тоже прилегла.

– Что будем делать?

– Сейчас? – бездумно упало с языка.

Вот вечно что-то такое сморожу…

Я почувствовал, как мое лицо пошло пятнами, а вольготная поза из раскрепощенной вдруг обратилась в расхлюстанно-пошлую, хотя внешне ничего не поменялось. Язык мой – враг мой. Когда, наконец, пойму?

Тома нахмурилась:

– Вообще.

– Ждать. Мы в мышеловке. Вдвоем далеко не уйти. Как и где искать Кудеяра Лесного – я не имею представления. Также не имею понятия, что делать потом, когда найдем.

– Пойдем освобождать Шурика, – безапелляционно заявила Тома.

– Пока к Варфоломее не вернемся мы трое – ты, я и Зарина – он находится в безопасности, а вот в случае налета пострадает первым, его укокошат как свидетеля нарушения закона. Думаешь, нужно попробовать?

– Теперь не думаю.

Задним числом ей здравого смысла не занимать. Впрочем, это не Томина фишка, это всех касается.

– Как нам попасть в наш мир? – задал я главный вопрос.

– Через причал!

– Помнишь, с какой высоты мы сверзились?

Томин лик погрустнел, как образ нупогодишного волка, узнавшего, что по сценарию ему никогда не съесть зайца. Настал мой звездный час.

– Что ты думаешь о воздушном шаре?

До тех пор я был уверен, что самые круглые глаза в жизни видел у Зарины. Тома сделала мой рейтинг устаревшим.

– М-м… м?!.. – не нашлось у нее слов.

С победным видом я сообщил:

– По этому поводу нужно поговорить с папринцием. Кстати, он знает, что я не девочка.

– Что?! – Глаза Томы побили свой же рекорд.

– Догадался еще тогда, после сказок. Но почему-то молчит.

– Почему-то, – задумчиво повторила Тома главное слово.

– Я видел в его комнате схему воздушного шара. Если имеется схема, значит, есть или будет шар. Логично?

От переполнявшей энергии меня подняло, как тот самый шар от горелки. Я принялся ходить по маленькой комнатке, ловя мысли и облекая их в слова:

– Шар поднимет нас на нужную высоту, и тогда мы узнаем, работает ли портал в обе стороны. Между прочим, высота – это полдела. На работу портала может влиять все, от положения звезд до погоды и дня недели.

– Или количество людей, которые одновременно проходят через него, – предположила Тома.

– Или их общий литраж.

В ответ на недопонимание я поправился:

– Килограммаж.

Тома не поинтересовалась, как я попал в комнату к папринцию, видимо, решив, что схема попалась мне на глаза во время вызова в кабинет. Вот и ладненько.

– Как собираешься раздобыть шар?

– Работаю над этим.

– Хвастун, – улыбнулась она.

– Паникерша, – отбрил я.

– Шантажист, – упрекнула Тома в моей основной способности добиваться целей.

– Зато удачливый.

– За то и держим.

– За то и держусь, чтобы держали, – поставил я победную точку.

Пикировка временно прекратилась – снаружи раздалась команда построения. Мы выскочили на поле.

Из кратких перебрасываний словами я узнал, что пока дремал в своей комнате, прибыли два гонца: от царберов, проверивших округу и сообщивших, что уходят, и от отряда, отправленного сразу после обеда и тоже мной благополучно проспанного. Отряд вызывал хозяйку в одну из ближних деревень.

– Охрану школы уменьшить, – скомандовала царисса. – Достаточно войника над воротами и одной ученицы на противоположной стороне. Остальным спуститься. Все, кроме дежурных, по коням.

Половинки ворот с деревянным скрипом разъехались, топот копыт и ржание наполнили школу. Я вполне достойно вспорхнул на предоставленного мне жеребца, а Тома никак не могла справиться со своим. Подхватив за пояс, я помог ей взгромоздиться на седло.

– Спасибо. Этот конь… пусть будет Мерседесом.

– Если конь ученый, то может обидеться. Возможно, удивлю, но Мерседес – она, конструктор Даймлер назвал машину в честь дочки.

– И там дочки, – вздохнула Тома.

Со стены вслед горестно глядела оставшаяся на страже Зарина.

Деревня, в которую мы прибыли с цариссой и ее свитой, была той самой, что в первую ночь подверглась нашествию Тайного круга. Я узнавал домишки, в свете дня выглядевшие по-другому, на этот раз – с признаками жизни: из четко очерченного озерца пили лошади, вокруг лежал брошенный сельхозинструмент, но сам народ как языком слизало. Причина обнаружилась быстро: на площадке в центре деревеньки, то есть на ее, так сказать, главной площади, проходило дознание. Вели его четверо бойников под руководством одного из цариссиных мужей – энергичного здоровяка с кривым мечом на боку. В допрашиваемом едва узнавался победитель мужицкой потасовки, брошенный Кариной через бедро. Бойники уже поработали, вытягивая информацию. Видимо, вытянули. Оставшийся после них кусок мяса истекал кровью и «восстановлению не подлежал», живодеры проявили отменные навыки.