Онлайн книга «Как я был пособием»
|
Ее руки и рот работали как конвейер. Производительность поражала. – Да, это неприлично, – с серьезнейшей миной поддакнула Майя, но в глазах скакали рыжие клоуны. – Вот обнаженными – совсем другое дело. Клара, избегавшая моего взгляда, что говорило о невозможности для царевны забыть ночные приключения, потянула мысль дальше, не размениваясь на шуточки: – Одежда спасает от холода и защищает кожу. И, главное, одежда делает человека человеком. Ты же не зверь! – А иногда хочется, – очень серьезно вздохнула Ярослава. – Кожа отдыхает, мышцы радуются. Теперь я понимаю малышей, когда они отказываются одеваться. – Можешь ходить так и дальше, – пожала плечами Варвара. – Никто не запрещает. – Как это никто?! Я запрещаю! – категорически объявил я. Не хватало повторения игр в тимбилдинг или ночного беспредела: одна решит, что ей так удобнее, вторая сдуру поддержит, другим станет стыдно, что они не столь раскрепощенные, как первые, и понеслось… Варвара разочарованно развела руками: мол, командир, хоть и временный, сказал, надо исполнять. Или сделать вид, что исполняешь. Ярослава с показной обидой отвернулась, как бы возмущенная вмешательством в личную жизнь. Очень хотелось скомандовать подъем. Я дал еще полминуты – кто знает, когда выдастся поесть в следующий раз. Добрые дела наказуемы. Девчонки употребили время для новой оральной пакости. – Варвара, ты все прекрасно объяснила о ненужных мужчине сосках, а что насчет волос внизу? – Антонина с выражением полного меня игнорирования похлопала себя ниже пупка. – Зачем они? Жевание прекратилось, каждая попыталась самостоятельно ответить на вопрос, но лишь Варвара встретила его во всеоружии: – Волосы защищают от трения одежды. – А у первых людей, когда одежду еще не придумали? – не сдалась провокаторша, уминая очередную оранжевую кляксу. – Они сохраняли запах для представителей другого пола. Через запахи сообщались послания, которые ныне передаются одеждой. – А возбуждение и желание? – не выдержала Ярослава, – тоже одеждой? Хотя… если я вот так приталю и расстегну рубашку… Мне пришлось отвернуться. – Именно, – улыбнулась Варвара. – Теперь не нужно кланяться в пах партнеру, чтоб узнать о его желаниях, они видны издалека. Пока из одних пальцев Ефросиньи выгрызалась завернутая в кожуру мякоть, другие пошарили в глубине штанов. – А если не натирает, – вскинулась ее голова, – то можно сбрить? – Как вам нравится. Ныне это вопрос не здоровья и продолжения рода, а исключительно эстетики. Можете убирать полностью, можете делать прически, рисовать фигуры и узоры. – Узоры?! – Ладошка Любавы привычно прикрыла рот. Клара тоже забыла как жевать: – Какие?! Варвара пожала плечами, явно собираясь привычно сравнодушничать: «любые» или «какие вам нравятся»… Нет, ее плутовской взор уперся в меня: – Чапа, тебе какие нравятся? У нее подбритая с боков полосочка, услужливо подбросил перегревшийся ночью мозг. Но я не повелся. – Какие бывают? – Ах да, ты же никого, кроме нас, не видел… «Кроме нас». Будто этого мало. – И кроме человолчиц, – не преминула напомнить Антонина. – Их он видел вообще всех, которые существуют. В тоне сквозила обида, будто быть второй после животных ей оскорбительно. Глаза горели желанием хоть в чем-то переплюнуть зверей. – У них просто непроходимые джунгли, – нехотя сообщил я. – Кто видел одну, видел каждую. Антонина надулась: – Хочешь сказать, что мы тоже все на одно лицо, если не брились? Лицо? Ну-ну. – У вас у всех очень разные и симпатичные… лица. Антонина заметила заминку и посчитала ее ухмылкой, но возмутиться не успела – вскинутая рука Варвары воззвала к спокойствию. – Знай, Чапа: бывают сердечки, треугольники, стрелки, солнышки, звезды, буквы… – посыпалось глумливое будоражащее перечисление. Моя фантазия взбурлила. Кажется, я собирался о чем-то распорядиться. О чем? – Может, лучше вообще все сбрить начисто? – осведомилась Ефросинья, недовольная своей скудной растительностью. Память, уймись. Я встряхнул головой. Варвара переформулировала и с удовольствием перенаправила: – С твоей мужской точки зрения, Чапа, что лучше: брить или не брить? Снова общее внимание сосредоточилось на мне. – Брить или не брить, вот в чем вопрос, – театрально проговорил я трагическим голосом. – Ну и вопросы у вас, девочки. – Мы тебе не девочки. – Варвара внезапно окрысилась. – Мы царевны, проявившие к затесавшемуся в наши ряды представителю другого пола вполне конкретный интерес и ждущие его удовлетворения. Твое дело – отвечать. – Иначе – что? – сдерзил я. Не в то время и не в том мире. – Вали его! – взвопила Варвара, накидываясь первой. Все еще мощно декольтированная Ярослава словно ждала чего-то похожего. Антонина, ее вечная оппонентка, в данном случае поддержала без раздумий. Ефросинья тоже проявила усердие, остальные больше суетились, чем что-то предпринимали. Меня вновь пытались уложить и обездвижить. На руках висли чьи-то тела, ноги обертывались мягкими капканами, не успевавшими схлопнуться настолько сильно, чтобы не быть сброшенными. На освобожденную конечность мгновенно вешались новые претендентки на звание лучших оков. Юбка невыносимо задралась. Чьи-то пальцы шуровали с завязками, чтобы снять ее вовсе. – Нож! – крикнула Варвара тем, кто сзади. Зачем?! – Какой? – высунулось из хаоса покрасневшее лицо Софьи. – Острый! Для бритья! Ах, паршивки… – Да держите же его! – взгромоздившись мне на живот, старалась успокоить мои извивания бывшая преподавательница, снова чувствуя себя на коне. – Крепче! Сейчас мы его побреем и кое-что доделаем из начатого. Помимо прочего у нас есть тройка дозорных, которые охраняли нас во время урока и остались совершенно несведущими даже в базовых знаниях. Не будет вам урока номер два. Другой урок будет. Рука дотянулась до рукояти торчащего меча Варвары и потянула. Через миг клинок со свистом рассек воздух. И все кончилось. – Ты нам угрожаешь? – моргнула отшатнувшаяся Варвара. Остальных смахнуло с меня, как крошки со стола. – Защищаюсь. И попробуйте сказать, что это не так. От злости меня просто трясло, меч подрагивал в руке, от моего взгляда шарахались. |