Онлайн книга «Всегда лишь ты»
|
Тело почти не чувствую. Соображаю медленно и туго. Но ко мне приходит осознание. Осознание того, что в тот вечер я не умер... ********* Первые несколько дней как в тумане. Свидания с миром – короткие и неприятные. Сон – тягучий и длинный, но я этому даже рад. Потому что в этих снах со мной Она… Парк. Роуз идёт мне навстречу. Вокруг столько людей, но я вижу только её. Лёгкий, белый сарафан. Солнечные лучи путаются в развевающихся на ветру волосах. Тёплая, застенчивая улыбка касается её губ. Я бы мог смотреть на неё вечно… Цветные картинки сменяют друг друга. Но память, к сожалению, подбрасывает и жуткие кадры. Выстрелы. Онемение. Холод. Шок. Адская боль в груди. Нечем дышать. Захлёбываюсь. Она сидит на земле рядом со мной. Напуганная. Растерянная. В слезах. Руки в крови. Моей крови, чёрт возьми... Но если и подыхать, то только так. Видеть Её. Слышать Её голос. Чувствовать Её прикосновения. Именно об этом я думал до того, как первый раз отключился. – Нельзя ли поосторожней? Голос Рида периодически пропадает. Будто я ныряю в воду, а затем через какое-то время снова всплываю на поверхность. Меня куда-то везут. Понимаю это. Ощущаю. Но состояние по-прежнему странное. Как-будто не со мной всё происходит... Чуть позже просыпаюсь в незнакомом месте. Судя по обстановке, это точно не больница, хоть на глаза и попадается кое-что из медоборудования. Окно. Занавески. Стол. Кровать. – Мистер Брукс… – Очнулся? Передо мной вырастает фигура Рида. Он озабоченно всматривается в моё лицо, а затем ставит рядом с кроватью стул. – Лерой, ты как? Дерьмово. Непослушными пальцами демонстрирую жест «всё хорошо». Ну хоть на это способен. – Вот брехло, – смеётся он. – Док, обрисуй ему ситуацию страшными терминами. – Огнестрельные проникающие раны. Повреждение костного каркаса груди, позвоночника, лёгких. Кровопотеря. Шок. Гипоксия. Остановка сердца. Пневматоракс. Была проведена торакотомия – хирургическое вмешательство, заключающаяся во вскрытии грудной полости через грудную стенку. Всё мимо. Я ничего толком не понял. – Первая помощь была оказана грамотно. Я вспоминаю, благодаря кому… – И бригада скорой сработала отлично. – Кстати, одна пуля всё ещё в тебе! – сообщает мне друг. О, я безмерно этому рад… – А ещё видишь вот это? Прищуриваюсь, чтобы в полутьме разглядеть маленький предмет, зажатый меж его пальцев. Моя зажигалка. – Спасла тебя от ранения в сердце, прикинь? Молоток, что закинул её в нагрудный карман. А ещё говорят, что курение вредит здоровью, – хохотнув, вкладывает холодную Zippo в мою ладонь. Смотрю на неё. Сигарета. Вот чего хочется до одури и трясучки. – Ээ, нет… Нельзя, – качает головой. – Придётся избавиться от дурной привычки, Лерой. У тебя итак полный фарш сейчас. Не до курева точно. Прикрываю на секунду веки. Периодами такая стрёмная боль накатывает… Хоть на стенку лезь. – Слушай. Надо поговорить, пока ты опять не вырубился. Есть новости. Слышу шуршание бумаги. – Глянь-ка. Открываю глаза. Передо мной глянцевая обложка Бэй Пост. Моя фотография на развороте. И рядом… Чё? – Ты только это, дыши спокойно, ладно? Док, ему уже можно немного понервничать? – Нет. – Короче, Лерой, прости, но для всех ты умер. Пока, – добавляет, очевидно заметив выражение моего лица. Я вижу это. Надгробная плита, дьявол меня дери? – Я понимаю, ты в шоке, но моргни, если я могу продолжить. Моргаю. Где-то справа вздыхает врач. – Пойми, у меня не было выбора. Тебе повезло трижды. На твоей тачке было установлено взрывное устройство, которое по какой-то причине не сработало. Тебя пытались пристрелить, но ты выжил, получив шесть пуль с близкого расстояния и да, наш доктор Хаус оказался твоим большим фанатом. Не смог убить тебя, хотя его «щедро просили» довести дело до конца. Сечёшь? – Обязательно рассказывать ему всё это сейчас? Давление и пульс итак далеко не в норме, – ворчит тот. Но Рид прекрасно понимает меня. Без слов. Я хочу знать всё. – Такой голливудский сценарий один я бы ни за что не потянул. Пришлось выбить согласие у Департамента, и мы инсценировали твою смерть. Этого требовали обстоятельства, бро. Я не мог снова рисковать тобой. Не тогда, когда ты находился между жизнью и смертью, – опускает взгляд на свои трясущиеся руки. Устало проводит ладонью по лицу. Какое-то время молчит. – Провернуть всё это было нереально трудно. Смотреть на родных и друзей, собравшихся проститься с «твоим прахом» вообще невыносимо. Кладбище. Урна. Все в чёрном. Слёзы... Клянусь, думал двинусь в тот день, Лерой. Но, сука, всё должно было выглядеть правдоподобно. Охренеть. Меня заживо похоронили. Такое даже в самом жутком кошмаре не привидится. – Правду знает только твоя мать. Её… я не мог обманывать. Она итак у тебя слаба здоровьем. Наверное, даже если бы я мог говорить, то сказать мне было бы нечего. Каким-то образом переварить эту информацию – единственное, что я могу. Или не могу... – Пару дней после операции ты был нетранспортабелен. Прятали тебя в морге больницы. В одной из старых палат, – уточняет он, вставая со стула. Провёл уикенд с покойниками. Подумаешь… – Ну да, у нас там раньше реанимация располагалась. Кое-что смогли организовать, – поясняет врач, стоящий у моей постели. – У дока там сын трупы вскрывает. Удачно всё сложилось. Замечаю капельницу. – Антибиотик, – поясняет врач демонстрируя бутылку. – Этой ночью вывезли тебя оттуда. – На свой страх и риск, прошу заметить, – недовольно отзывается доктор. – Ему надо находиться в больнице! – Ему надо находиться в безопасном месте. Мы в двух часах езды от Блу Бэй. Придётся залечь на дно и переконтоваться здесь, пока я не устраню проблему. |