Онлайн книга «Пуговицы и ярость»
|
Не то чтобы его поразила сумма, скорее, мое намерение. – Чем выше ставки, тем больше я хочу ее. – Но она никогда больше не будет твоей. Возьми деньги и иди с миром. Не хочешь по-хорошему – что ж?.. Но я не передам ее и не продам. Ни сейчас, ни когда-либо. Боунс медленно наклонился ко мне, опершись локтями о стол: – А у тебя крепкие нервы, Кроу. Крепче, чем я думал. Значит, ты украл у меня мою рабыню и думаешь теперь, что она твоя? – Она действительно моя. – А, так это месть за Ванессу! – покачал головой Боунс. – Не знал, что ты такой… – Ты много чего не знаешь. Если бы я мог в тот момент влепить ему в лоб пулю, я бы сделал это непременно. У меня никогда не дрогнет рука убить человека, что обидел мою семью. Я имел право на жизнь человека, убившего мою сестру. Боунс понизил голос, так, чтобы, кроме меня, его никто не слышал: – Ты начинаешь войну, которая окончится хуже, чем первая. И жертв будет в разы больше. Я не остановлюсь ни перед чем, пока эта пи*да не окажется в моей постели. Или ты действительно хочешь бросить мне вызов из-за какой-то девки? Эти слова пронзили мое тело, словно молния. – У меня и так достаточно причин грохнуть тебя. Просто выше крыши… Не дождавшись ожидаемой реакции, он снова откинулся на спинку стула: – Мне не нужны твои деньги. Когда мы снова встретимся, я заберу у тебя все – включая мою рабыню. Боунс поднялся, застегнул пуговицу на пиджаке и направился к выходу, где его прикрывал охранник на тот случай, если я выстрелю. А выстрелить мне ох как хотелось! Хотелось выхватить пистолет и влепить в него всю обойму. Но я понимал, что это будет взаимное уничтожение. Я смотрел ему в спину, понимая, что сражение переросло в войну. Я забрался в постель. Пуговица даже не проснулась. Она никогда не узнает, что этой ночью я оставил ее одну, чтобы отстоять ее свободу. А залогом ее свободы отныне являлась смерть Боунса. Кстати, еще одна причина убить его. Но он был крепким орешком, и я понимал, что совершить задуманное будет, мягко выражаясь, нелегко. Но тут ничего не попишешь – или он, или она. А если так, то я знал, что надо делать. Иными словами, мне был нужен Кейн. Конечно, после того, что он сделал с моею Пуговицей, я готов был стереть его в порошок. Но другого выбора у меня не было. Мне был нужен Кейн – то есть помощник, оружие, сила. Но удастся ли мне сдержаться и не выпустить всю обойму ему в лицо? Я лежал без сна и, не отрываясь, глядел на огонь. Наконец, первые лучи солнца стали потихоньку проникать сквозь шторы. Комната наполнялась светом – наступил новый день. Она медленно потянулась, открыла глаза и посмотрела на меня. На ее губах заиграла легкая улыбка. Лицо у нее уже не выглядело, как прежде, – бланши под глазами, разбитые Кейном губы, сломанная его пудовым кулаком скула. Из-за синяков не стало видно ее веснушек, и кожа потеряла свою свежесть. Но все же ее красота каким-то чудесным образом проступала сквозь все это безобразие. – Доброе утро. – Доброе утро, – восхищенно отозвался я. Она прильнула ко мне и обняла. Прижавшись щекой к моей груди, она счастливо вздохнула. Разметавшиеся волосы приятно щекотали кожу. – Как спала? – Угу… Она слегка погладила меня по животу, потеребив пальцами то, что в народе называют «тещина дорожка». Когда я рассказал ей правду о Жасмин, с моих плеч словно камень свалился. Разумеется, виновато во всем было мое дурацкое упрямство. Я держался от Пуговицы на расстоянии, чтобы скрыть свое увлечению ею, но едва только не потерял ее, все решительно изменилось. Я страдал от ее холодности, от ее разочарования во мне. И я признался себе, что она действительно много значит для меня. – А ты как сам? – Спал как убитый. Я обратил внимание на то, что она стала гораздо мягче по отношению ко мне. Увидев, как она расстроилась, узнав о моей неверности, я, честное слово, обрадовался. Обрадовался тому, что, оказывается, она так же прикипела ко мне душой, как и я к ней. До этого я не понимал, что между нами и что все это значит. В первый раз в жизни я думал о женщине, как о женщине, а не как о сексуальном объекте, призванном удовлетворять мои сексуальные фантазии. Пуговица стала для меня чем-то более важным. – Слушай, эти таблетки – просто чудо. А то я совсем бы не смогла уснуть. – Да уж, представляю. Я тоже понимал, что такое боль. Но мне, правда, лекарства помогали не всегда. А у нее был свой опыт. Пуговица медленно выпрямилась и села спиной ко мне. На коже еще виднелись старые шрамы, оставшиеся от моей плетки. Но теперь вид этих знаков страсти совсем не возбудил меня. Я возненавидел себя. Действительно, чем я был лучше Кейна? И он, и я сознательно мучили ее. Причем я был даже хуже моего брата, потому что получал от этого удовольствие. И, будучи не в силах видеть следы своих художеств, я стал смотреть на полыхающее в камине пламя. – Ты сегодня пойдешь на работу? – Нет. Я сел и прижался грудью к ее спине. Закрыв собой ее раны, я хотя бы мог не видеть их. Прижав губы к ее плечу, я ее нежно поцеловал. – Останусь здесь, с тобой. – Только не чувствуй себя обязанным мне. Я в порядке. – Да я и не чувствую. Просто, когда я был рядом, она находилась в совершенной безопасности. Никто не смел тогда даже прикоснуться к ней. Только через мой труп. Впрочем, это еще вопрос… – Как ты думаешь, завтрак уже готов? Я легонько потрогал ее живот, стараясь не причинять боли. – Что, наконец появился аппетит? – Да, правда, есть хочется, – кивнула она. – Я сейчас позову Ларса. – Лучше давай спустимся в столовую. Мне так надоело торчать в постели. – Ну, как хочешь. Я быстро привел себя в порядок и стал помогать ей натянуть одежду. Пуговица была очень слаба и с трудом могла сунуть ногу в штанину. Поэтому я положил ее на спину и стал помогать ей. Когда она лежала вот так, я чувствовал некоторое возбуждение и, несмотря на ее состояние, хотел ее трахнуть. Нет, точно, со мной что-то было не так. Я подхватил ее на руки и понес было вниз. – Не надо, поставь меня на ноги, – сказала она, обхватив руками мою шею и потупив взор. – Зачем? – Я могу идти сама. Мне не хотелось огорчать ее, но она определенно не могла самостоятельно передвигаться. |