Онлайн книга «Пуговицы и ярость»
|
Никогда еще я так не увлекался женщиной. Меня влекло к ней, словно мотылька к огню. Иногда силы ее оставляли, но она все равно была сильнее меня. Она всегда смотрела в лицо своему страху. Она стояла до конца, ибо понимала, что никто, кроме нее самой, ей не поможет. Она сама делала свою жизнь, каждый раз начиная все с нуля, являя собой пример сильной и независимой женщины. И она заслуживала уважения. Я действительно отдавал ей должное. – О, думаю, вот это пойдет. Перл сложила свою шпаргалку и спрятала ее в рукав. Тут я понял, что несколько замечтался. Пять минут я только и занимался тем, что оценивал ее качества. Мой разум внешне был спокоен, хотя в подсознании кипела самая настоящая война. – Так что ты решила заказать? – Лазанью. – Да уж, – невольно усмехнулся я, – это не то дерьмо, что тебе подали бы в Штатах. – Вот и сравним. – А как насчет вина? Я протянул ей винную карту. Перл отложила лист. – Я не побоюсь признаться, что совсем ничего не понимаю в вине. А ты – эксперт. Я положил винную карту поверх меню: – Что предпочитаешь: белое или красное? Она снова тронула свои волосы, обнажив часть уха: – Я даже не знаю… Вот то, что подают у тебя, было весьма неплохим. Но кто здесь знаток – ты или я? Раньше она никогда не предоставляла мне возможности выбирать. Тем более когда речь шла о ее желаниях. И все же мне удалось до некоторой степени приручить этого зверька. – Ладно, сам выберу… К нам подошла официантка и вопросительно посмотрела на меня своими темно-карими глазами. Наверное, она могла видеть меня на производстве. Не то чтобы я был такой уж знаменитостью, но у нас в Тоскане люди разбираются в вине. И в виноделах. Девушка рассыпалась в любезностях (она, естественно, говорила по-итальянски), продлив мое ожидание на несколько минут. Я деловито перевел разговор на наш заказ, продиктовал ей по-итальянски названия блюд и отдал меню. Девушка криво улыбнулась, явно задетая моей холодной реакцией на ее излияния. Наконец мы остались вдвоем. Я посмотрел на свою Пуговицу через стол. В ее глазах блеснул огонек раздражения, но она ничего не сказала. – Просто она стала спрашивать о моей винодельне. – Мы вроде как бы договорились не врать друг другу. Меня словно окатило холодным душем. Да как она смогла понять, что говорила официантка? – Я немного понимаю по-итальянски. Она клеилась к тебе, думая, что я тупая американка, которая ни черта не понимает. У вас что, все такие хамы? От гневных ноток в ее голосе мой х*й немедленно встал. Я мгновенно «заводился», стоило мне понять, что она злится. Впрочем, я не обижался на нее. – Сегодня мы спим вместе. Так что не очень-то распространяйся. – Бесит она меня… Перл взяла из корзинки хлебный ломоть, разломила его на несколько кусков и стала отправлять их в рот один за другим. Я довольно редко посещал рестораны. Как правило, когда встречался с кем-нибудь или если проводил деловые переговоры. Если же мне хотелось вкусно поесть, я предпочитал то, что готовил мне Ларс, поскольку дома не нужно было вести застольных бесед. – Ты ходишь на свидания? – Ну вот сейчас… – Нет. Раньше, до меня? Вот уж совсем мне не хотелось рассуждать с ней о подобных вещах, но я понимал, что это одно из условий нашего договора. Если бы она молчала, то за столом царила бы гробовая тишина. Меня это вполне устроило бы, но Перл требовалось поболтать. – Ну, у меня случались романы… время от времени. – Но ты, наверное, не лупил своих подруг так же, как меня? – Бил, еще как. Для меня в этом заключалось самое главное в отношениях. И если женщины доверялись мне, то позволяли выделывать с ними очень интересные штуки. И тогда они наслаждались и просили еще. – А когда-нибудь ты мог обходиться без этого? – Очень редко. Действительно, пару раз со мной такое случалось, но удовольствия я не испытывал. Насилие было непременной составляющей секса, и только через него я мог выплеснуть свои эмоции. – И надолго такие девушки не задерживались. – А ты никогда не думал жениться? Детей завести? – Нет. Мой ответ прозвучал грубовато. Об этом совсем не стоило говорить. Учитывая род моих занятий, я не мог бы должным образом заботиться о своих домочадцах. Мне не следовало ни жениться, ни становиться отцом. Я постоянно был на мушке у моих врагов. И если что, то первыми их жертвами стали бы мои близкие. А я бы уже не пережил новых потерь. Пуговица поняла, что перешла границу, и осеклась. – Прости, что задела тебя… – Больше не делай так. – Просто мне интересно. Я не хотела причинить тебе боль. – А ты думаешь когда-нибудь?.. – Нет. Я даже не успел закончить фразу. Ее ответ меня удивил. Когда она попросила устроить ей романтическую вечеринку, мне показалось, что она все еще верит в любовь. Но, возможно, я ошибался. – Почему, позволь узнать? – Я никому не доверяю. И вряд ли смогу. Она доела последний кусочек хлеба и принялась за следующий ломоть. Я же не прикасался к корзинке – хлеб я не любил. – Нельзя же ломать свою жизнь из-за этой сволочи. Да, такого садиста, наверное, еще не было. Я-то тоже не ангел: преступник, убийца, злодей. Но такого я себе не позволял. – Ты обязательно найдешь достойного мужчину. – Даже если такой и найдется, я уже не способна доверять. Это ушло без возврата. – Все так или иначе возвращается в нашей жизни. Она покачала головой: – Если бы видел то, что пришлось мне, то понял бы, что такое невозможно. Я поняла, в какую тварь может превратиться мужчина. Теперь я понимаю, что мужики думают не головой, а головкой. Я узнала, что такое люди… то есть мужчины. Я мог бы поспорить с нею, но не стал. Я сам был той еще сволочью. Я не насиловал ее, но это не делало меня хорошим человеком. Я платил ей за то, чтобы она раздвигала ноги. Но лучше меня это не делало. – Грустно, что ты потеряла веру в людей. – Мне просто раскрыли глаза. Вернулась официантка с тарелками и поставила их на стол между нами. Она не спускала с меня глаз, начисто игнорируя Пуговицу. Вероятно, она думала, что Перл моя сотрудница или клиент, а не секс-рабыня. |