Книга Порочные чувства, страница 36 – Юлия Гауф

— Здравствуйте, — Алика улыбнулась, выглядит чуть взволнованной, но дрожит как заяц, я-то чувствую.

— Здравствуй, милая. Не верится, что наконец-то хоть кто-то в дом девушку привел.

— Ну… я настоящая и живая, можете потрогать, — пошутила Алика.

А Наташа взяла, и потрогала. Обняла шарахнувшуюся от испуга Алику, приобняла её за плечи, и самым наглым образом оттащила от меня.

— Вообще-то, Наташ, я сам свою живую и настоящую с братьями познакомлю. Может, ты мужа своего будешь так хватать?

— Я с мужем и хочу её познакомить. Остальные на тебе, вперед батьки не полезу, — рассмеялась Наташа.

И утащила, все же, Алику к своему Давиду. А там уже я вырвал её из рук этой парочки, и повел к братьям. За Егора я не переживал, он сам не против был с Аликой познакомиться. Не знаю, как бы я на его месте себя вел. Но я и не на месте Егора, всепрощением не страдаю. Меня радует, что Алику он не винит, но меня бесит, что он и её отца почти простил. Хренов блаженный.

— С Русланом ты уже познакомилась, давай представлю остальных…

И я представил. Сжал ладошку Алики — детская она у нее, совсем маленькая, холодная. Мерзлячка она та еще. Но мне нравится, что она улыбается, шутить пытается в меру, хотя сама паникует. Я отлично это чувствую.

— А это у нас кто? — умилилась Алика.

— Это Алиса, — и прошептал ей: — Я же говорил про шалаву, залетевшую от моего брата. Вот Алиса и получилась.

— Нельзя так говорить, — шикнула сердито, еще и ущипнула.

Совсем страх потеряла, зараза мелкая, и это… радует, пожалуй. Жутко бесила замороженная Алика, её мне ломать не хотелось, а вот её страхи, неуместное смущение — да, это я хотел переломать, перемолоть и выплюнуть. Но, пожалуй, смущение её мне заходит. Искреннее оно. Отдается мне полностью, а потом краснеет, смотрит на меня своими глазищами, и губы кусает.

Вот на это я злюсь. Кусать её губы — моя прерогатива.

— Такая хорошенькая, куколка… можно? — Алика опустилась рядом с Алисой — ей постелили плед на полу, и моя мелкая племянница сидит на нём, улыбается, лопочет что-то непонятное.

А сейчас вот разревелась навзрыд.

— Можно, — ответил младшенький.

Алике только это и надо было. Подхватила плачущую малышку, зашептала ей что-то, и та сначала заревела еще громче, а потом утихла. Смотрю — принюхалась к Алике, надулась, но ладошками тянется. А Алика и счастлива. Уже забыт я, забыто смущение, забыт Руслан, который явно ей не нравится. Есть только Алиса.

— Вообще-то, Алика, Алиску решили приучать к тому, чтобы она сама успокаивалась. А то привыкнет, будет до совершеннолетия истерики устраивать. Так бы поревела минут пять, и затихла бы.

Зачем я это сказал? Хрен знает почему, но я люблю выводить Алику из себя, и откуда-то точно знаю, какая тема для неё станет такой, что смолчать она не сможет.

— Можно подождать пять, десять минут, да хоть час. Слушать плач ребенка, и не реагировать. А можно просто взять и утешить. Сухарь ты, Марат.

— Правильно, девочка, — кивнула Наташа.

Алика улыбнулась, и ничего ей не сказала насчет «девочки». Видимо, замечания малышка только мне умеет делать.

Зашибись, дожил. Еще и улыбаюсь по поводу того, что Алика меня подначивает.

— Ну всё, садимся за стол. Давид, за стол, это не в кресло, а на неудобную штуку под названием стул. Семейный ужин я никому не позволю испортить, поняли? — шутливо рыкнула Наташа.

— Так точно, — привычно усмехнулись мы почти хором.

Видел, как Алика хочет оставить Алису у себя на коленях, но все же она вняла голосу разума, и усадила мелкую обратно на плед. А та еще и отлипать не хотела, избалованная растет.

— Ты не любишь детей? — вдруг прошептала мне Алика на ухо.

— С чего ты взяла?

— Ты так про её мать говорил…

— Это про мать, а не про Алису. Я просто озвучил факт.

— Неприятный факт.

— Но все же, Алика, это факт. Мать у неё — шлюха. Сказал тебе, чтобы ты не спрашивала здесь, где же мамочка чудесного ангелочка.

Алика нахмурилась. Ей не нравится то, что я говорю. Очень не нравится.

— А насчет любви… я без Алисы могу свою жизнь представить, но к племяннице я привязан. Любит мелкую её отец, и Наташа. Говорит, что надоели ей мужики, сама она дочку хочет. Из-за неё Алиса и стала ручной, то и дело плачет и на руки просится, вот отучаем. Удовлетворена?

— Допустим.

— Хватит шептаться. Давайте уже познакомимся как следует, — прервала нас Наташа.

— Ну да. С живой и настоящей девушкой, — передразнил я.

— Вот именно. Я уже плохое начинала про тебя думать, Марат. Очень плохое. А тут ты, наконец-то, девушку в дом привел. Еще бы остальных оболтусов пристроить, — размечталась Наташа. — И Алисе маму найти нормальную. Да и Руслан дрянью всякой питается, на работе штаны просиживает. Однозначно, ему нужна жена.

— Мне нужна не жена, а алкоголь. Сейчас, — усмехнулся Рус, и потянулся к бокалу.

— Мужики! Алика, а вы… можно на ты, да? Так вот, Алика, давно у тебя с Маратом закрутилось? — Наташа сняла крышку с блюда, и выложила на свою тарелку порцию. То же она и с тарелкой Давида проделала.

— У нас… ну, прилично, — растерялась Алика. Тоже поднялась из-за стола, и наполнила тарелки — свою и, что приятнее всего, мою. — Так вкусно пахнет!

— Это ресторанное, я ужасно готовлю. Если бы я была из семейства Борджиа, не нужны были бы яды, достаточно было пригласить недругов на званый ужин, и накормить своими шедеврами — умерли бы все в муках.

— Это тоже своего рода талант, — рассмеялась Алика.

— Расскажи хоть о себе. От Марата не дождешься ведь. Просто сказал, что приведет девушку на ужин, и это все, чего мы от него добились. Расскажи все, что пожелаешь нужным, более положенного приставать не буду.

Алика несмело улыбнулась, и принялась рассказывать. Интересные вещи, кстати. Я почему-то такого от нее не слышал. Знал про учебу, про жизнь в Бразилии. Даже про будущего покойника-Мишу знал, а вот про планы… про планы Алики я не был в курсе. И какого хера, спрашивается, не разузнал у неё, чего она хочет?!

— И ты думаешь техническими переводами заниматься, зная столько языков? Всего лишь техническими? Русский, португальский, польский, английский и испанский — это сильно. А за переводы копейки платят, — заговорил Егор.

Я напрягся. Брат добрый, даже слишком, но… тревожно. Вдруг сорвется на Алику?

— Я ведь не идеально знаю эти языки. Русский, португальский и английский — да, испанский и польский по минимуму. Переводчицей меня вряд ли возьмут на переговоры, встречи, уровень не тот. А вот этикетки и всякие инструкции переводить — почему нет?