Книга Красные камзолы. Капрал Серов: год 1757, страница 51 – Иван Ланков

Бегу, что ж остается-то. Авось на звук стрельбы кто-нибудь еще подойдет. Если она будет, стрельба-то.

Метров через сто поймал ритм, подстроил дыхание и ускорился. Что мне полверсты? Минута! Выдержу.

Бежать с мушкетом и со шпагой неудобно. Мушкет лежит на руках, на сгибах локтей, шпага в ладонях. Таскать оружие, сграбастав его в охапку, не шибко умное решение. Но когда мушкет на ремне за спиной, а шпага на перевязи на поясе – в таком виде быстро бегать вообще невозможно, я проверял. Получается еле-еле трусцой, а не нормальный размашистый бег. И на кой черт я с собой все время шпагу таскаю? Бросил бы ее в обоз, как все. При моем мастерстве фехтования штык-то надежнее будет. Сейчас было бы легче.

Какая ерунда в голову лезет. Сколько я уже пробежал? Вроде бы вот-вот должна показаться прогалина, там надо свернуть налево, и выйду как раз к тому месту, где размочаленный слякотью участок дороги.

Недалеко впереди грохнул выстрел. И почти сразу – еще один. Пистолетные, здешние. Ага, значит, я угадал. Сейчас настигну.

Вылетаю на прогалину. А вон и дорога. В воздухе висит пороховой дым, испуганно ржут лошади. Похоже, шляхтич спешился вон там, у самой дороги, и шел сюда, к берегу реки в поисках обхода. Здесь его и настиг черный.

А сейчас они яростно рубятся на шпагах.

Истошно воплю выдохшимся от бега голосом предупредительное:

– Прекратить! Вы… уф… арестованы!

Ноль реакции. Рубятся парни. Да хорошо рубятся! Как на Олимпиаде прямо. Клинки так и мелькают в воздухе. Выпады быстрые, сложные финты, которые оба выполняют отточенно и технично… нет, ребята, соревноваться в фехтовании я с вами не буду.

Бросаю свою шпагу в невысокую молодую траву, вскидываю мушкет.

До сошедшихся в поединке врагов метров десять. Плевая дистанция так-то. В кого стрелять? В черного или в шляхтича?

Прижимаю приклад к плечу, целюсь.

Мушка ходит ходуном, руки дрожат. Чертова физкультура, а? Ну зачем было так выматываться? И подтягивался я зря. Дерево – ни разу не турник, ветка толстая, запястья с отвычки забились…

Кое-как навожу ствол в центр черного камзола господина Альбрехта, или как там его на самом деле. У меня к нему должок за Никиту. А с поляком как-нибудь потом разберусь.

Взвожу курок, выбираю слабину спускового крючка… Блин, да ты можешь так не отплясывать, а? Фехтовальщик хренов! Я тут, вообще-то, целюсь! Уважай чужой труд!

Спуск. Щелчок кремня по огниву. Вспышка. Выстрел!

Перехватываю мушкет наперевес, бегу сквозь облако дыма в сторону фехтовальщиков.

– Ура-а-а!

Промахнулся. Черный вон, целехонек, отплясывает со шпагой. А вот шляхтич, похоже, пропустил плюху. Вон, припал на одно колено. Оп! И еще один пропущенный! Черный ловко отбивает шпагу шляхтича в сторону и наносит укол ему в живот.

Пять метров. Сейчас я тебе штыком, да с размаху…

Человек в черном толкает ногой в грудь шляхтича, выдергивая из тела шпагу, смотрит мне в глаза…

– А-а-а!

Я с разбега прыгаю, выставив мушкет со штыком вперед… Черт, ошибся на шаге. Если попаду – это будет не выпад штыком, а нелепый толчок.

Не попал. Человек в черном плавным движением ушел в сторону, а я полетел кубарем в грязь.

Простая подножка, а я попался.

Вот тебе и десять лет в футболе. Спортсмен хренов. Грош цена всем моим умениями!

Перекатываюсь в податливой влажной земле, вскакиваю на ноги уже без мушкета.

– Стой!

На опушке – красный силуэт Степана. Человек в черном бросил взгляд в лес, за спину Степану – там среди молодой зеленой листвы мелькают еще несколько силуэтов в красных камзолах.

Приставным шагом пытаюсь сократить дистанцию. Блин, страшно! Но вроде расстояния отпрянуть хватит, если он вдруг шпагой махнет.

Не махнет. Человек в черном коротко взглянул на распластавшегося в траве шляхтича и стремительно бросился к своему вороному скакуну. Миг – и вот он уже в седле.

– Да как так-то! – с надрывом орет Степан. – Опять!

Поднимаю с влажной земли свой мушкет. Краем глаза отмечаю белеющую на цевье свежую зарубку. Нет, выстрелить уже не успею. Да и не попаду. Вон, черный конь мелькает среди деревьев, а пока заряжусь – он будет уже на дороге. Похоже, ушел, зараза.

– Что случилось, Степа?

Тот смотрит на меня с перекошенным от отчаянья лицом:

– Взводил курок. И он отвалился вместе с кремнем. Вот.

Степан поднимает из травы курок вместе с деревянной планкой и выломанной бронзовой втулкой с курковым винтом.

М-да. Он же после того случая в прошлом году ружье чистит каждый день. Полностью разбирает и чистит. Да не просто чистит – полирует. Ну вот, видимо, дочистился до срыва резьбы. Ладно, это все потом.

– Возьми ребят, сообрази жерди для носилок. Надо шляхтича к лекарю отнести. Вдруг откачаем?

Степан порывисто дернул головой и побежал обратно, к опушке, где из зарослей вываливались мои тяжело дышащие солдаты.

А шляхтич-то живой. Лежит, приподнявшись на локте, трогает кровь на животе. Рядом белеет какая-то надорванная бумажка.

Подбегаю, припадаю рядом колено. Терпи, мужик, сейчас помогу!

Ух ты. Гляди-ка! Шприц-тюбик промедола. И упаковка рядом.

А из ноги кровь хлещет. Даже сильнее, чем из живота.

Снимаю с мушкета ремень, тянусь к ноге накладывать жгут. Говорю успокоительным тоном:

– Не, братец. Хреновый из тебя Левандовски. Что ж ты какого-то саксонца одолеть не смог, а? Ведь «Бавария» всегда «Лейпциг» уделывала!

Шляхтич дернулся и уставился на меня мутным от промедола взглядом.

– Какой такой Левандовски? – спросил он с заметным акцентом.

Я заканчиваю копошиться с ногой. Блин, ранец в лагере оставил. О, а вон у него поясная сумка раскрыта. Это он оттуда промедол вытащил? Значит, там… ага, точно, вот бинт. Достаю, разрываю упаковку.

– Ой, да не притворяйся, что не знаешь капитана сборной Польши по футболу. Какой же ты поляк тогда, а?

Шляхтич откинулся на спину и прошептал:

– Polska drużyna narodowa… Czy naprawdę to zrobiłem?

– Что? Извини, друг, я по вашему не шибко шпрехаю. Так, нахватался слегка у купчин, пока в Якобштадте стояли. Ага, с ногой все, давай сюда живот. Убери руку. Убери, говорю! Да не бойся ты!

Шляхтич схватил меня за руку с бинтом.

– Да не бойся, говорю! Дай повязку-то наложить! Сдохнешь же!

А он смотрит на золотистую ленту на рукаве моего камзола. Отпустил мою руку и пробормотал:

– Так ты капрал? Вот я дурак-то! – шляхтич сдавленно засмеялся, из раны на животе проступили кровавые пузыри. – Мне как сказали, что Россия игрока ввела, – я всю свою агентуру на уши поставил. Только искал-то среди офицеров. А ты – капрал! Нижний чин! Ох, русские! Вот кто бы догадался, а?