Книга Венганза. Алый рассвет, страница 7 – Виктор Хант, Ани Яновска

Диего подхватил обеих разозленных близняшек разом, чмокнул каждую в щеку и ускользнул прочь.

– Каков наглец! – с придыханием проговорили они ему вслед. – Невероятный!

В Сан-Висенто нашлось бы немало тех, кто разделил мнение сеньорит. Диего не стремился разбивать сердца, он хотел чтобы девушки были счастливы. Пусть недолго, но ничто в этом мире не вечно. К тому же он всегда был честен – не обещал вечной любви, не сулил встречи у алтаря. Диего играл по этим правилам давно, и намеревался играть и дальше.

Но разве Судьбе есть дело до чьих-либо намерений?

В жизни любого человека наступает минута, когда прежние убеждения подвергаются сомнению, а иногда даже рушатся как карточный домик. Одна лишь встреча, один лишь взгляд способны изменить многое, а подчас и всё. Именно это и случилось с Диего.

Весь мир вокруг замер, подернулся дымкой. Лица, голоса – все отдалилось и перестало иметь значение. В мире осталась только Она. Судьба приближалась к нему с каждым шагом тонконогой гнедой кобылы. Не в силах двинуться с места, Диего рассматривал всадницу.

Черные косы, перекинутые на высокую грудь, обрамляли смуглое лицо с правильными тонкими чертами. Красная рубашка открывала выше локтя загорелые руки в лайковых перчатках, уверенно державшие поводья. В мгновение Диего оценил тонкую талию стянутую широким поясом, стройные ноги в черных штанах, заправленных в короткие замшевые сапожки. Одного взгляда на всадницу хватило, чтобы заставить его сердце забиться быстрее. Словно героиня самых горячих юношеских грез, незнакомка явилась неизвестно откуда и опалила его сердце тёмным взглядом из-под длинных ресниц.

Диего показалось, что бык лягнул его в сердце. Забыв об обеде, он пошел за незнакомкой как заарканенный жеребец.

Незнакомка спешилась у входа в храм. Диего не упустил момент:

– Синьорита! Я в жизни не видел таких прекрасных глаз! Вы, должно быть, сама Святая Сангвис, сошедшая к смертным. Ищете исповедника? А знаете, я и сам немного исповедник, особенно за рюмочкой текилы.

– Если после рюмочки текилы исповедь – единственное, на что вы способны, не завидую вашим подружкам, – насмешливо улыбнулась незнакомка. – И я отнюдь не святая, синьор. А теперь простите, очень тороплюсь.

Синьорита разрезала толпу прихожан, как нож масло. А Диего, не в силах противостоять очарованию прекрасной незнакомки и любопытству, следовал за ней.

Незнакомка подошла к исповедальне и постучала в деревянную решетчатую дверцу.

– Падре Энрике дер Сангвис! – разнесся под сводами храма звонкий голос. – Благая весть от Ордена Алой Чаши.

Исповедник тут же вышел ей навстречу. Девушка почтительно склонила голову:

– Анита Моретти, муэртида Ордена. Благословите, падре.

Недовольные возгласы ожидавших у исповедальни сменились удивленным и испуганным шепотом. Диего едва удержался, чтобы не присвистнуть самым богохульным образом. Так эта малышка – муэртида, человек, работающий с мертвыми. Медиум или некромант. Очень сильный искусник или даже импер!

Падре коснулся ладонью волос склонившейся перед ним девушки и произнес благословение. Затем извинился перед прихожанами и скрылся вместе с муэртидой в ризнице, а Диего в задумчивости направился к выходу. Когда девушка сняла шляпу, он увидел в ее черных волосах широкую белую прядь. Это говорило о том, что прекрасная Анита Моретти побывала в Реке Смерти, и не единожды, а значит, Санта Муэрте благоволит ей. Что означает для Сан-Висенто появление такого человека? Нужно немедленно рассказать об этом Рите.

В небольшом помещении ризницы кроме книг и облачения для служб, у падре Энрике хранились арбалеты, запас болтов и сменных барабанов, немного холодного оружия. Под укрепленным на стене белым штандартом Ордена с изображением Алой Чаши сверкала старательно отполированная сталь меча.

– Я ожидал рыцаря, – падре Энрике не боялся показаться невежливым, если муэртида окажется слишком нежной для его прямоты, её лучше не подпускать к здешним делам.

Энрике сам воспитывался в Ордене. Фамилия дер Сангвис означала, что он сирота, отданный на воспитание храму и родители его неизвестны. Его учили, что для людей Ордена на первом месте дело, неважно мужчина ты или женщина, исповедник или воин. Личные обиды неуместны, а церемонии излишни. Он не намекал на то, что Орден прислал девушку, он удивлялся, что посчитали нужным прислать муэртиду настолько юную. Вероятно, только что закончила орденскую школу.

– Здесь очень опасно. И, как вы можете ощутить, магический фон очень слабый. До ближайшего Источника десятки дней пути.

Анита улыбнулась:

– Вы забываете, Падре, какого рода мой дар. Я чувствую сгусток силы прямо здесь, совсем рядом, и к нему тянутся сотни кровавых нитей. Где-то поблизости есть алтарь Сантиты?

– Да, на кладбище, – хмуро кивнул Энрике. – К сожалению, вы опоздали. Вчера люди из картеля сожгли тело убитого юноши. Вам больше не с чем работать.

– Плохо. А вы успели провести обряд упокоения?

– Нет, я его не закончил.

– Очень вероятно, что появится призрак. Душа уходит в момент смерти, но в теле еще остается магия, а раз обряд не проведен, магический отпечаток может создать эманацию тела. Скорее всего, покажется на глаза близким людям. Предупредим семью.

Исповедник прислушался – голоса в храме стихали, выглянул из узкого окна: так и есть, люди расходятся. Боевики Гарсии стояли у входа.

– Будьте готовы к противодействию. Жители запуганы, помогать нам никто не станет, власти и картель попытаются помешать.

– А я думала, разговоры о беззаконии в Асконе сильно преувеличены. Кто-то осмелится угрожать представителям Ордена?

– Вам не сказали, что мой предшественник, падре Теодоро, был убит? – мрачно спросил Энрике, расстегивая серебряные застежки облачения. – В Сан-Висенто забыли о законе, синьорита Моретти. Здесь правят месть и страх.

– Для вас просто Анита, падре. Позвольте вам помочь.

И не успел Энрике отказаться, как ее ловкие пальцы быстро справились с мудреными застежками белого плаща.

Падре, смутившись, принял ее помощь. Анита помогла снять плащ а затем, аккуратно расправив, повесила на отведенное ему место в шкафу.

– Знаете, падре, у меня никогда не было белого платья, – она провела ладонью по белоснежному шелку облачения. – А мне так хотелось…

– Почему же? Вам очень пошло бы белое платье. У вас прекрасная фигура, и с черными волосами… – падре смутился еще сильнее.

– Ах, падре! Кто же наряжает в белое муэртиду? – рассмеялась девушка, но в ее смехе исповеднику почудилась печаль. – У некромантов грязная работенка, знаете ли.

Он не нашелся что сказать, а она указала на меч и арбалеты: