Книга Твоя вина, страница 74 – Мерседес Рон

Я не могла выносить, что разочаровываю его. Хотелось убежать отсюда, но я чувствовала, что у меня нет никаких сил, и не хотела закатывать очередную истерику.

– Мне пора, – объявила я, вытирая щеки и глядя в сторону.

Николас несколько раз вздохнул, а потом пересек комнату, заключил мое лицо в ладони и поцеловал.

Поцелуй был таким крепким, что я вцепилась в руки Ника, чтобы удержаться на ногах.

– Даже через тысячу лет я не устану от тебя. – Он снова прижался к моим губам, а затем одним движением увлек на кровать, а сам лег сверху.

Он принялся осыпать меня поцелуями, и, несмотря на его нежные ласки и красивые слова, я заметила, что сейчас все по-другому. Ник прикасается ко мне, обнимает, снимает одежду, но не из любви, а скорее как способ борьбы с самим собой.

Я причинила ему боль, и это имело последствия. Поцелуи усилились… его губы начали прокладывать извилистую дорожку из горячих поцелуев и покусываний по моей шее и груди, пока не дошли до бедер.

– Ник… – хрипло прошептала я.

Николас не слушал меня, он терялся в моем теле, целуя каждый сантиметр обнаженной кожи, который только находил.

– Тсс… не хочу больше говорить, Ноа, – сказал он, правой рукой стягивая с меня трусики и продолжая ласкать левой. – Мы уже сказали друг другу все, что должны были. Не сейчас.

Его губы вновь заскользили по моей коже, и я решила забыть обо всем.

Я не могла уснуть.

Ник ровно дышал рядом со мной, погрузившись в глубокий сон. Я крепко прижалась к его боку. Его руки обвили мое тело, он словно хотел убедиться, что я не могу сбежать.

Я наблюдала за ним, изнемогая от сильной ностальгии.

Ночь была настолько интенсивной как физически, так и эмоционально, что я ощущала себя разбитой. Я аккуратно высвободилась и пошла в ванную комнату, чтобы умыться и чуть успокоиться. Когда я посмотрела в зеркало, кое-что привлекло мое внимание, и я оторопела.

– Не могу поверить! – сердито воскликнула я.

На коже обнаружились свежие засосы, разбросанные тут и там по всему телу.

Я вышла из ванной и в ярости направилась к Нику. Он уже проснулся и невозмутимо наблюдал за мной. Я плюхнулась на кровать.

– Зачем ты это сделал? – резко спросила я.

Николас проигнорировал вопрос, встал, надел спортивные штаны и побрел в ванную комнату. Я кинулась за ним.

– Теперь ты будешь заниматься только этим? – продолжала я. – Наказывать меня?

Ник положил руки на раковину и опустил голову, но потом все же выпрямился и взглянул на меня.

– Разве это наказание, что я целую тебя?

Я замотала головой, не желая даже слышать такое.

– Ты в курсе, что я ненавижу засосы! – Я действительно терпеть их не могла и злилась еще сильнее, поскольку это он постарался, зная, что мне не нравятся отметины на коже. – Ты идиот, – выпалила я.

Ник выгнул брови.

– А ты избалованная. Пойми, не все будет так, как тебе хочется.

Я ехидно усмехнусь.

– Это ты мне говоришь? Ты никогда в жизни ни в чем не нуждался, а теперь, значит, наказываешь меня! Я первая и единственная, кто поставил тебя на место.

Николас напрягся от моего замечания и осторожно подошел ко мне.

– Ноа, ты права… ты первая и единственная.

Однако нам обоим было известно, что это неправда.

– Прости, ладно? Я ни о чем не думал, был слишком поглощен процессом. Но, пожалуйста, Ноа… не считай засосы чем-то плохим. Это ведь просто поцелуи, мои поцелуи…

Я разочарованно вздохнула. Не хотелось снова ссориться с ним. Мне хватило недавнего скандала.

– А если я сделаю такие же тебе? Хочешь? – кокетливо спросила я, позволив Нику приблизиться ко мне вплотную.

Он заправил прядь волос мне за ухо.

– Ты шутишь? – сказал он, заставив себя улыбнуться. – Я люблю твои губы. Ничто мне так не понравится, как их следы на моей коже.

Это меня не убедило.

– Позволишь мне пометить тебя? – спросила я, пристально глядя на Николаса. – Ну как, согласен?

Он, похоже, пытался угадать, что творится у меня в голове.

– Ты имеешь в виду что-то гадкое, да, Рыжая?

Его ответ меня рассмешил. Я ненавидела засосы. Проблему нужно срочно решить. Я расплылась в улыбке и вытащила Николаса из ванной комнаты.

– Ложись на кровать, – приказала я.

Ник недоуменно пожал плечами, но сделал то, что я велела. Я открыла ящик тумбочки, кое-что оттуда взяла, а потом оседлала бойфренда.

– Что ты собираешься делать? – спросил он, и его глаза заблестели от желания.

– Ничего более извращенного, чем твоя башка может вообразить. – Я поднесла фломастер к губам и сняла колпачок зубами, а потом выплюнула.

Ник удивленно заморгал.

– Ни за что, – возразил он, вскинув руки и хватая меня за запястья.

Я хищно ухмыльнулась.

– О нет, как раз позволишь, Николас, и будешь лежать как миленький, – сказала я, отталкивая его руки.

Он скинул меня в сторону, перекатился на живот и прижал к кровати, навалившись всем телом.

– Хватит, Рыжая, оставь все как есть, если не хочешь неприятностей, – предупредил Ник, но я уже поняла, что его забавляет моя выходка.

Маркер все еще был в моей руке, и я собиралась его использовать.

– Считай, что это могу сделать только я и никто другой. Я никогда ничего не рисовала на теле парня и думаю, должно получиться красиво и необычно.

Ник тряхнул головой, с любопытством наблюдая за мной.

– Значит, такие у тебя представления о красивом и необычном?

– Все, что я делаю с твоим телом, всегда красиво и необычно, – игриво заявила я.

– Ты слишком много времени со мной провела, Рыжая, – прокомментировал он и снова перекатился на кровати, заставив меня сесть на него как раз там, где я хотела оказаться.

– Будь лапочкой, – добавил Ник, положив руки на мои голые бедра.

Нам было очень весело, и мы сумели на время избавиться от проблем, накопившихся за последние дни. Я наклонилась и начала рисовать на торсе Ника. Сердечко – на груди, улыбающийся смайлик – на плече, надпись «Я люблю тебя» над сердцем… постепенно я вдохновлялась все больше и начала вновь переживать все, что чувствовала к нему: вспомнила его записку и цветы, и у меня ком подкатил к горлу. То, что задумывалось как наказание, превратилось в любовное послание на его коже… написанное мной.

Глаза Николаса не отрывались от моего лица ни на секунду, а его руки нежно рисовали круги на моей коже, пока я упорно и старательно работала, украшая его рельефное тело. Хотела показать ему, как сильно я его люблю, и дать понять, что для меня нет никого, кроме него.