Книга О женщинах и соли, страница 9 – Габриэла Гарсиа

К вечеру Джанетт закончила расшифровку записи и отправила текст по электронной почте в агентство временной занятости. Она готовится к ужину, шарит по морозилке, напевает что-то из топ-40 — Рианну, Бейонсе или Адель. Мельком замечает, как к соседскому дому подъезжает машина. Из машины выходит дочь соседки, водитель делает разворот в тупичке и отъезжает от дома. Джанетт подумывает о том, чтобы выбежать и остановить машину. Объяснить, что мамы девочки нет дома. Но она застывает в нерешительности, мысленно взвешивая дальнейшие действия, не понимая свою роль в этой истории. Она выглядывает в окно. Девочка стоит перед соседской дверью в фиолетовых легинсах и поло в цветочек. Обеими руками она держит розовый рюкзак. Смотрит на дверь. Стучит. Снова смотрит. Снова стучит. Девочка смотрит по сторонам, и задерживает взгляд на кухонном окне Джанетт. Они смотрят друг на друга.

* * *

А что ей делать? Холодная трава хрустит под босыми ногами. Порывами налетает морской бриз, шебуршит в пальмах. У девочки на лице — выражение не то робкого интереса, не то тревоги, а может, и того, и другого сразу, когда Джанетт подходит к ней и приглашает в свой дом. Девочка выглядит нерешительно, хмурится, когда Джанетт приседает перед ней на колени.

— Это только пока мы не найдем твою маму, ладно? Ты знаешь, где она?

— Нет.

— Кто тебя подвез?

— Джесс.

— Ты знаешь, как позвонить Джесс?

— Нет.

— Ты знаешь, как позвонить твоей маме? У тебя есть номер ее мобильного?

— У нее нет мобильного. У меня есть обычный, домашний номер.

— А кому-то из твоих родственников мы можем позвонить?

— Нет.

— Нет — в смысле, ты не знаешь их номеров? А как их зовут, знаешь?

— Нет.

— Может, у тебя есть тетя или дядя? Бабушка?

— Они живут в Сальвадоре.

— Ладно, хорошо. Тогда пойдем в дом. А пока мы будем искать твою маму, я приготовлю тебе что-нибудь поесть, договорились?

Девочка колеблется, но затем берет протянутую Джанетт руку. Она послушно идет за Джанетт в дом, где плюхается на кухонный стул и ставит рюкзак на пол. Она болтает ногами и молчит, теребя оборку на тенниске.

— Любишь жареные пирожки?

— Да.

— Будешь жареные пирожки?

— Да.

— Как тебя зовут?

— Ана.

— Очень приятно, Ана, а меня — Джанетт.

— Мама умерла?

— О господи, солнышко. Нет, она не умерла.

Односложные ответы. Короткие слова. Дзынькает микроволновка. Джанетт разрезает горячий пирожок пополам, и от него валит пар. Она ставит бумажную тарелку перед Аной и предупреждает:

— Горячо.

По телевизору объявляют распродажу матрасов от такой-то фирмы на любой вкус. Огромные скидки. Небывалая экономия. Только сейчас. Джанетт собирает воедино свои бредовые фантазии: агенты иммиграционной службы арестовывают мать за использование фальшивого номера соцстрахования или за любое другое безобидное деяние, продиктованное необходимостью. Мать пытается объяснить, что у нее есть дочь, которая должна вернуться домой после…

— Скажи, а где ты была прошлой ночью?

Ана держит пирожок бумажной салфеткой и дует на начинку. Она останавливается, откладывает его на тарелку.

— У Джесс.

— Ты ночевала у нее? А почему?

Девочка смотрит на нее так, что Джанетт неожиданно становится неловко. Как будто Ана знает, что что-то не так. Как будто Ана думает, что Джанетт знает больше, чем говорит. Как будто Ана видит ее насквозь.

— Иногда я остаюсь у Джесс с ночевкой.

— Кто такая Джесс?

— Моя няня.

— Она еще придет?

— Она приходит, когда мама звонит ей и просит забрать меня из школы.

— Она заберет тебя в понедельник?

— Если мама позвонит ей.

Или: ее мать совершила серьезное преступление, и за нее взялась служба иммиграции. Мать учуяла, что повеяло неприятностями, и отправила дочку ночевать к няне. Прямо сейчас она звонит родственникам или подругам, чтобы те забрали ее к себе. С минуты на минуту кто-нибудь появится. Джанетт разочарована полярностью своих мыслей. Хорошая иммигрантка — плохая иммигрантка? Она же знает что к чему.

— Говоришь, все твои родственники живут в Сальвадоре?

— Да.

— Все твои родственники?

Ана кусает пирожок. Прожевывает. Проглатывает.

— Да, — отвечает она. — Можно мне попить воды или сока? Пожалуйста.

Джанетт открывает холодильник. Кусок заплесневелого сливочного сыра. Тертый обычный сыр. Белый кубинский хлеб. Она наливает Ане стакан воды из-под крана. Стыдится хода собственных мыслей. Разве это важно, за что загребли ее мать? Так или иначе — у нее на кухне ребенок. Так или иначе — ужасно, что она ни разу не поинтересовалась, как зовут соседку. Она протягивает Ане стакан с водой.

— Я скоро вернусь. Посиди пока тут.

Джанетт закрывает за собой дверь спальни. Она ложится на кровать и ставит ноутбук себе на живот. Поиск в Google: «Что происходит с детьми, когда их родителей депортируют?» Ссылка на службу защиты детей. Ссылка на список центров семейного содержания мигрантов под стражей ^[24]. На адвоката за адвокатом, адвоката за адвокатом. Новый поиск: «Как найти человека после его ареста». База данных иммиграционной и таможенной службы, которая запрашивает регистрационный номер иностранца задержанного. Никаких телефонных номеров. Адвокат за адвокатом, адвокат за адвокатом. Тихий стук в дверь. Ане нужно в туалет. Джанетт показывает ей, где ванная, и решает, что Ана останется на ночь.

* * *

В постели Джанетт просыпается, захлебывается воздухом, задерживает дыхание. Острая боль в груди. Почти как любовь к Марио, желание бежать к Марио. Она держит это чувство в себе, как пулю. Нет, она слишком далеко продвинулась, чтобы теперь сломаться. Снаружи гроза щелкает каплями дождя по больным, умирающим банановым листьям. В ночи, подобные этой, она даже не замечает, как ее пальцы сами тянутся к тумбочке, пытаются нашарить пузырек, который целебно загремит. Она сжимает пальцы в пустой кулак и кладет его под голову. Ана спит в маленькой комнате за стеной. Джанетт напрягает слух, но ничего не слышит.