Онлайн книга «Мгла»
|
Она вздохнула: – Это по поводу одного дела, которым я занимаюсь. Речь идет о другой иностранке, ее обнаружили мертвой в бухте на Ватнслейсюстрёнде. Оуливер кивнул: – Да, помню, помню. Как раз мы с напарником и приехали на вызов, когда было обнаружено тело. Та тоже пыталась получить статус беженки, верно? Видимо, надоело ждать. – Да, русская девушка. – Вот-вот. А почему вы этим занимаетесь? Хюльде хотелось ответить, что это не его ума дело, но она сдержалась. – Появились новые улики – в подробности вдаваться не могу. – Она наклонилась к Оуливеру и тихо сказала: – Довольно щепетильная тема. Тот снова пожал плечами. Хюльде явно не удалось пробудить его интереса к делу годовой давности, и вообще ей показалось, что Оуливер сильно сомневается в способности такой старой кошелки, как она, вести полицейское расследование. – Ну ладно, поговорите с ней, – произнес он, словно обращаясь к капризному ребенку. Хюльда опять едва удержалась от того, чтобы не вспылить. – Но в данный момент оба кабинета для допросов заняты. Может, прямо в камере? Хюльда собралась было вежливо поблагодарить Оуливера и раскланяться, махнув на все рукой, но рассудила, что в ее ситуации нельзя пренебрегать ни одним шансом. – Почему бы и нет? – Подождите минуту. Оуливер ненадолго вышел, а потом вернулся: – Идемте. Он проводил Хюльду до камеры, впустил ее внутрь и снова запер дверь с обратной стороны. Оказавшись в замкнутом пространстве, она содрогнулась. Когда Хюльда в детстве проказничала, бабушка имела обыкновение запирать ее в чулане, чтобы она подумала там о своем поведении. Чулан был тесным, темным и страшным. Ни мама, ни дедушка не вмешивались, – видимо, они считали, что ребенку такое наказание пойдет на пользу. Однако с тех пор Хюльда испытывала едва ли не ужас, когда оказывалась в маленьких, ограниченных четырьмя стенами помещениях. Она предприняла попытку перевести свои мысли в иное русло и подумать о чем-нибудь приятном, например о предстоящем ужине с Пьетюром. А еще о том, что сейчас она должна быть как никогда сильной – ради самой себя и ради Елены. Молодая худощавая сирийка выглядела усталой и подавленной. Хюльда обратилась к ней по-английски: – Здравствуйте, меня зовут Хюльда. Никакой реакции не последовало. Девушка сидела на прикрепленной к стене койке – больше в камере присесть было негде. Хюльда посчитала неразумным сразу садиться рядом с ней и продолжала стоять на почтительном расстоянии у двери. – Хюльда, – тихо и отчетливо повторила она. – Вас зовут Амена? Девушка подняла глаза, на секунду их с Хюльдой взгляды встретились, но потом она снова уставилась в пол, скрестив руки на груди. Ей было не больше тридцати лет, а скорее, около двадцати пяти. Вся ее поза выражала тревогу и даже страх. Хюльда продолжила по-английски: – Я из полиции. Она уже стала опасаться, что Оуливер дал ей неверную информацию и девушка не понимает английского, когда та промолвила: – Я знаю. – Мне нужно задать вам всего несколько вопросов. – Нет. – Почему? – Вы хотите выслать меня из страны. – Я к этому не имею отношения, – сказала Хюльда тихо и доброжелательно. – Я расследую одно дело, и вы могли бы мне помочь. – Вы меня обманываете – вы отправите меня домой. – Амена посмотрела на Хюльду взглядом, в котором закипала ненависть. – Нет, вы в этом деле никак не замешаны, – сказала Хюльда, хотя и понимала, что ничего обещать своей собеседнице не может. – Оно касается погибшей русской девушки. Ее звали Елена. В глазах Амены блеснула искра интереса. – Елена? – Потом она добавила: – Я так и знала. Наконец-то. – Что вы знали? – В том, как она умерла, было что-то странное. Я говорила полиции. – Полиции? Вас расспрашивал Александер? – Да, тот мужчина. Ему было все равно, – сказала Амена. По-английски она изъяснялась неуверенно, но довольно сносно. Про себя Хюльда вновь прокляла Александера. Что же еще он «забыл» написать в отчете? Казалось, она блуждала в потемках, хотя считалось, что дело раскрыто. – А почему вам кажется, что в ее смерти было что-то странное? – Ей разрешили остаться здесь, в Исландии. Одобрили ее прошение. – Молодая сирийка была очень расстроена. Хюльда кивнула. Девушка продолжила: – Никто из тех, кому разрешили остаться, так бы не сделал – не прыгнул бы в море. Она весь вечер сидела такая довольная на проходной, разговаривала по телефону. Так радовалась. Мы все были рады. Она была хорошая. С добрым сердцем. Честная. Ей было нелегко в России. И вот… на следующий день она умерла. Взяла и умерла. Хюльда кивала, но все же не воспринимала все, что говорит сирийка, за чистую монету, – возможно, представление последней о Елене было окрашено теплыми чувствами, которые они питали друг к другу. Хюльде было неуютно в запертой камере – у нее вспотели ладони и участилось сердцебиение. Ей хотелось закончить этот разговор как можно скорее и выйти наружу. – А могло быть так, что Елена прибыла в Исландию для занятий проституцией? – спросила Хюльда. Казалось, Амена совсем не ожидала такого вопроса. – Что? Проституцией? Елена? Нет-нет. И еще раз нет. Совершенно точно… – Она задумалась, видимо пытаясь отогнать от себя сомнение, зерно которого посеял в ее душе вопрос Хюльды. – Нет-нет, я уверена. Елена этим не занималась. – Есть свидетели, что за ней заезжал какой-то мужчина. Он был плотного телосложения и низкорослый. На внедорожнике. Я подумала, что это мог быть клиент… – Нет-нет. Возможно, адвокат. У него был внедорожник. – Потом она добавила: – Но он не плотный. Не помню, как его звали. Со мной он не работал – у меня адвокат женщина. – Вы знаете, кто бы это мог быть? Тот мужчина на внедорожнике. Кто-то из знакомых Елены? Амена покачала головой: – Не думаю. Хюльда кивнула, собираясь закончить беседу, – она едва ли не задыхалась и чувствовала себя морально подавленной в этой тесной камере. Но Амена перехватила слово: – Послушайте, вы должны мне помочь. А я помогу вам. Мне нельзя домой! Никак нельзя! – В ее голосе звучало отчаяние, и Хюльда невольно почувствовала к ней жалость. – Ну, вряд ли… Но я скажу об этом дежурному полицейскому, хорошо? – Попросите его помочь мне. Скажите, что я вам помогаю. Пожалуйста. |