Онлайн книга «Запрет на тебя»
|
– Домой? – выдает Шатохин с непонятными для меня интонациями. В своей обычной разгульно-свободной манере и вместе с тем… Звучит как провокация. – А есть другие предложения? – выдыхаю ему в тон. Даня прищуривается. Ощущение, будто таким образом еще глубже в меня проникает. – Можем рвануть ко мне. Квартира недалеко, – предлагает как-то равнодушно, еще и плечами пожимает. – Если хочешь… Я вздрагиваю и, не выдерживая больше его взгляда, поворачиваю голову в сторону. – Не хочу, – высекаю якобы твердо. На самом же деле… Хорошо, что меня дома ждут. Иначе бы сорвалась. Слышу шумный вдох, который Даня как-то слишком бурно совершает. А следом его же тихое: – С-с-сука… Не могу не отреагировать. Смотрю ему в лицо, а он – куда-то ниже моего подбородка. – Что такое? – У тебя тут… – выдыхает хрипловато, постукивая при этом двумя пальцами себя по шее, в районе кадыка. Неосознанно зеркалю это движение. Прикасаюсь к себе и замираю. – Что, Дань? – Блядь… У тебя тут мои зубы, – выдает таким тоном, словно катастрофа случилась. – А чуть левее мой засос. – Ну, прям уж таки твой! – психую я. – Написано, что ли?! Или кто-то слепок делать собирается? Чувствую, как щеки заливает жаром. Не только от злости, конечно. Но пусть Шатохин думает, что это лишь она. – Я везу тебя домой, – чеканит по слогам. – Я! – И что?! Проблему нашел! Я до этого весь день гуляла. С Эдиком была, с Никитой была, с Янкой была… Мало ли как получилось! – С каким Никитой? – резко надвигается Даня. – Что еще за шланг, нах? – Ой, все! Ухожу в сторону. Потом и вовсе перебежками к его танку добираюсь. Дергаю за дверь. Заперто. Оглядываясь, надуваю губы. Шатохин закатывает глаза, но блокировку снимает. Запрыгиваю. Тяну полную грудь кислорода. И задыхаюсь от его запаха. Столько здесь его… Дерзкого, дикого, сексуального… Низ моего живота тотчас спазмом сводит. А уж когда сам Даня садится в машину, возбуждение сгущается капитально. Боже, нет… Опять? Он смотрит, несомненно, читает по всем моим маркерам и выдает приглушенно: – Давай еще разок по-быстрому? – Что? – строю вид, что не улавливаю, о чем речь. Саму же от скакнувшего волнения буквально перетряхивает. – Полетаем, говорю. Сюда иди, – сжимает ладонями мои плечи и тянет на себя, пока не сталкиваемся лицами. – Ты мне еще кое-что должна, – шепчет нахально. – Пососи, Чаруша. Вся моя невозмутимость разваливается. Падает как крепость. – Что? Я… Я… Я не могу! Мне мама раз десять звонила! – Твою ж мать… – высекает то ли сердито, то ли просто расстроенно. – То есть, не твою, конечно. Мама Таня ни при чем, – спохватывается, меняя тон. – Просто… Просто… Блядь… Отнимая руки, пытается отстраниться. Я не даю. Для самой себя неожиданно ловлю ладонями Данино лицо и выпаливаю всполошенным шепотом: – А тебе со мной понравилось? Со мной лучше, чем с другими? Ты меня постоянно хочешь? Меня? Шатохин хмурится и замирает. – Что за вопросы? Зачем тебе? Да и… – вначале звучит странно, почти растерянно. Но, выдержав небольшую паузу, вдруг смеется и жестко добивает: – Знаешь, пока нечего оценивать. Вот отсосешь, тогда посмотрим. Реагирую на это пощечиной. Со всей дури обиженно заряжаю. Даня, естественно, незамедлительно свирепеет. Дернув меня за руки, чудом кости мне не ломает. Как-то очень грубо дергает на себя и скручивает, практически обездвиживая. – Если бы не мама Таня, ты бы уже была на заднем сиденье с красной задницей! – Что ты прицепился к моей заднице, извращенец?! – толкаю в ответ вроде как сердито. На самом же деле едва дышу. Кажется, что сердце размножилось на тысячи клонов и, заняв доступную моему организму площадь, колотится теперь на разрыв в каждом квадратном сантиметре. – Извращенец, да, – припечатывает Даня, упорно пробиваясь своим порочным голосом сквозь толщу растущего внутри меня хаоса. – Прицепился, потому что ее я тоже оприходую. Я буду везде, Динь-Динь. – Замолчи… – единственное, что мне удается выпалить, настолько поражена очередным заявлением. Шатохин же вдруг разражается хохотом. – Марина, блядь… – стонет между смехом. – Прозвучало равнозначно: «Приступай». Ничего не могу поделать, он меня волнует. Я вся дрожу. И как плотно ни смыкаю бедра, промежность пульсирует и наливается жаром. – Даня… – интонациями призываю его тормознуть этот беспредел, потому как сама уже не справляюсь. Но он… Давит мне на затылок, пока не касаемся лбами. – Маринка… – выдыхает как-то непонятно. – Все слишком стремительно, Дань, – тараторю я сбивчиво. – Чересчур быстро продвигаемся! А в «шесть»… – упоминаю свой лист задач и задыхаюсь. – В «шесть» там уже все! – Что за «шесть»? Что там? – Не скажу! Пытаюсь увернуться, только он не пускает. – Скажи! – Нет! – Скажи мне! – Нет, нет, нет… Ни за что не признаюсь! Рано! Это все испортит! – Марина… – Будет у нас сейчас «пять», «пять а», «пять б», «пять в»… Потому что ты не справляешься! Даня на это заявление реагирует вполне ожидаемо. Он разъяряется. – Я не справляюсь?! – выдает агрессивно. – Ну, или я… – Марина, блядь… Что хоть за «пять»? Марина?! – Ты же придешь на папин юбилей? – закидываю очередной крючок. – Там и узнаешь! Шатохин стискивает челюсти. Бурно вздыхает через нос. Пока я отстраняюсь, никак не препятствует. Только из-подо лба наблюдает. Уже хватаюсь за ремень, когда вдруг дергает обратно. Вжимаясь мне в лоб, жестко требует: – Скажи хоть, как назвала свой тумблерок. – Какой тумблерок? – Который клиторок. – Боже, Даня… – Говори. И мне приходится признаться. Смущаюсь до ужаса, но приникаю губами к его уху и делюсь сокровенной информацией. А он… Отсмеявшись, Даня хладнокровно обрушивает на нас страшное обещание: – Дойдем до шестого пункта, и все. «Седьмой» для меня – перебор. Да, было бы круто… Но… Ты, короче, не слушай, что я говорю. Не буду я тебя трахать. Блядь, конечно, не буду, Марин! Никуда, Марин! |