Онлайн книга «Спорим, будешь моей»
|
– Ненадолго. Час, и я тебя верну. Обещаю. Никто не узнает. Лиза ненадолго замолкает. Жду, что продолжит возмущаться. Но она удивляет, когда выказывает одно лишь сомнение: – Ты не можешь обещать, что никто не узнает. Произвожу быструю аналитическую перестройку и уточняю: – К вам ночью кто-нибудь заходит с проверками? – Нет… Но… – Вот и ответ. – Я все равно не пойду, – отсекает, будто опомнившись. – Это плохо. Черт, мне приходится быть козлом. Иначе до нее не достучаться. Никак. – Не пойдешь, я тоже останусь. До утра. И спать буду в твоей кровати. – Ты… – выдыхает ошарашенно и замолкает. Не знаю, что подавить пытается, но вскоре тем же отрывистым шепотом сообщает: – Ты самый невыносимый человек, которого я знала! – Окей, – принимаю этот спич. И подгоняю: – Давай, пойдем уже. Один час, и я свалю. Но Дикарка колеблется. Косится на кровать сестры и, вероятно, прикидывает, стоит ли ее разбудить. Я не напрягаюсь. Знаю, что примет правильное решение. Только время тянуть не стоит. – Ничего плохого я с тобой не сделаю, – даю дополнительные гарантии. – Клянешься? Очевидно, для нее это много значит. – Клянусь. Наконец, Лиза шумно переводит дыхание и выдает: – Жди снаружи. Мне нужно одеться. Пиздец как тянет улыбнуться. Вот просто разрывает. Причем откуда-то изнутри. Взлетает первый фейерверк. Блядь, первый, потому что, знаю, даже без секса и какой-либо плотской возни получу от Богдановой кайф. Отступая, напоследок ее оглядываю. Закусываю угол губ, чтобы сдержать ухмылку. Хватит того, что взглядом выдаю. Сука, как же я хочу ее… Никогда так не накрывало. Я, вроде как, с головой всегда дружил, но с Лизой то и дело опасаюсь, что слетит контроль. – Охуенный скафандр, Дикарка, – одобряю, выставляя оба больших пальца. – Мне нравится. Возмущенный вздох – последняя реакция, которой я удостаиваюсь, прежде чем выпрыгнуть на улицу. Отхожу под дерево и с прорвавшейся туповатой улыбкой застываю в ожидании. Знаю, что не обманет. Но, черт возьми, когда появляется, сердце все равно словно безумная зверюга заходится. Едва встречаемся взглядами, рвется с цепи. Перекрывая дыхание, необычайно агрессивно бомбит в ребра. – Готова? Богданова в ответ только кивает. Беру за руку и увожу, хотя положить хочется прямо там. Не печет, что под ногами лишь трава, а за стенкой спят ее родители. Блядь, я либо превращаюсь в скотину, либо реально слетаю с катушек. – Куда мы?.. – спрашивает Лиза, едва только немного отходим от ее дома. Не сразу определяюсь с ответом. Поворачиваюсь. Смотрю на нее, заторможенно моргая. В груди что-то толкается. Да с такой силой, что не только ребрам прилетает. С дребезгом по всему телу идет. Выдавая излишки эмоций, сжимаю тонкие пальцы. Дикарка вздрагивает и, заставляя меня в очередной раз охренеть, выплескивает столь чувствительную реакцию, будто я что-то запредельное с ней творю. Это просто руки… В моем извращенном понимании подобный контакт – пустая шняга. Но, блядь, долбит дрожью, и весьма ощутимо. – Пройдемся, – хриплю в ответ. Отворачиваясь, прочищаю горло. Пока не оказываемся в темном парке, не рискую смотреть. Потом же… Мать вашу, на фоне стойких ассоциаций с таким размахом накрывает, что я буквально сразу же голову теряю. Качая какие-то животные инстинкты, преграждаю Богдановой путь. В напряженной спине один из заклинивших позвонков до скрипа хрустит. Отмечаю это мимоходом и наклоняюсь. Ртом взволнованный выдох Лизы ловлю. Почти соприкасаемся губами. Притягиваемся медленно, но неизбежно. Словно магниты. Двусторонне. – Ты что… – в голосе Дикарки четкими риффами страх сквозит. И в глазах он горит. Это отрезвляет, как ушат холодной воды вываленной прямо на голову. – Ты обещал… Дважды… Горечь разочарования прикрываю ухмылкой. И отстраняюсь, конечно. С трудом разжимая заржавевшие пальцы, выпускаю ее руку. Отшагивая назад, сую ладони в карманы джинсов. – Хорошо, – протягиваю сипло и на самом деле неопределенно. – Что я получу взамен? Богданова охает и, содрогаясь, обхватывает себя руками. Я хочу… Хочу, чтобы это были мои руки. Обнимать ее. Согревать. Успокаивать. Распалять. – Я вышла с тобой, – выдает она чересчур высоким взвинченным тоном. Пытается звучать строго, но получается слабо. – Разве не этого ты хотел? – Не только этого, Лиза. Что прикажешь делать теперь? – вопреки всем установкам, снова шагаю к ней. Нависаю. Единственное, что не прикасаюсь. – Стоять и смотреть на тебя? – снова дыханием сливаемся. – Долго я так не смогу, – хриплю на пониженных. – Тогда я уйду… – Ты не можешь уйти. Уговор был на час. – Но ты тоже поклялся… – Сними с меня эту клятву. – Нет! – выпаливает с такой горячностью, словно я предложил ей полконтинента снести. Ржу, хоть мне и невесело. Искрят в груди те самые фейерверки. Готовятся взлететь. – Тогда рассказывай, – приказываю я. – Что рассказывать? – Кто ты такая, Лиза Богданова? И о чем мечтаешь? – Я… – жестко теряется. Не ожидала, понимаю. Десяток секунд пробегает, прежде чем она сдавленно открещивается: – Ни о чем я не мечтаю. – Так не бывает. Все о чем-то мечтают, – делюсь своими размышлениями. И без пауз спрашиваю: – Мне кажется, или ты покраснела? – Тебе кажется! – Нет, все-таки не кажется, – искренне забавляюсь я. Смех грудь и горло продирает. Огонь на фитилях фейерверков пересекает критическую отметку. – Ты не можешь этого видеть! – Мне не нужно видеть, – парирую я. Выдергивая ладони из карманов, для себя самого неожиданно обхватываю девчонку руками и крепко притискиваю к груди. Ощущаю ее всем телом. И вот тогда-то эти салюты взлетают. Со свистом и огненным жжением. Вытягивая душу под самое небо. Прижимаюсь губами к Лизиному виску и выдыхаю: – Ты мечтаешь обо мне, Дикарка? Я угадал? Она цепенеет. Крайне долго никаких признаков жизни не подает. У меня даже мелькает опасение: отключилась. Только собираюсь в лицо заглянуть, упирается ладонями и начинает всячески брыкаться. – С меня хватит! – позволяю себя отпихнуть, потому что девчонка реально разъярена. Несколько раз припечатывает меня в грудь, даже когда я отступаю. – Нельзя было с тобой выходить… Нельзя! – Ты чего, блин… |