Книга Пираты. Книга 2. Остров Паука, страница 55 – Игорь Пронин

Я молча забрала у него мушкет.

— Иди, посмотри, что с Робом. Отто, оказывается, не только стрелять умел.

Клод, усмехнувшись, отошел. Я присела в дверях Храма, чтобы убедиться: к нам идет именно Иван, а не какая-нибудь тварь, заслуживающая только пули. Что-то кольнуло меня сквозь одежду. Лягушка! Тот, кто шел по лестнице, был еще далеко, и я быстро достала фигурку. Мне захотелось послушать Храм. Но со мной заговорил не он.

— Другой… — старый, дребезжащий голос говорил медленно, с каждым словом слабея. — Другой придет, не ты. Успеет вырасти новый Паук, и только тогда придет тот, кто построит на золоте Храм на весь мир и сделает из людей тварей сытых, бессловесных. Но не ты. Тебя обманули…

Голос умолк и я поняла: Паук наконец умер. Если новому Пауку еще только предстоит вырасти, то мы пока в безопасности. Увидев Устюжина, я совсем успокоилась. Вот только с Бенёвским мы так и не распрощались: покраснев от натуги, Иван тащил его вверх по лестнице.

— Оставь! — крикнула я. — Он мертв!

— Жив! — прохрипел Устюжин. — Дышит Мауриций. В шею его Паук зацепил, но не сильно, вскользь пришлось. Не вышло у нас, но все еще наладится… Ты не стрелять в меня собралась?

— Нет, поднимайся! — я опустила мушкет. — На вас больше никто не напал?

— Никто, — Иван выбрался на свет и с облегчением положил Бенёвского на землю. — Посинел весь… Но должен выжить! Мауриций где только не пропадал — а жив! Судьба такая.

— И как же теперь ваша Либерталия?

— Не знаю, — Устюжин достал трубку, повертел ее в руке и сунул обратно в карман. — Мауриций ведь хотел раньше, чтобы войны прекратились, чтобы люди не гибли.

— Паук сказал, что его обманули.

— Паук сказал? Я не слышал. Сдох Паук. Но если Мауриция обманули, и он не наследник… Что ж, жизнь не кончается, и борьба тоже! Может быть, мы сюда еще вернемся, — Иван, крякнув, поднялся и снова взялся за безвольно лежащего Бенёвского. — Надо бы на корабль вернуться, как ты думаешь, капитан?

Я в последний раз прислушалась. В Храме было тихо. Золото тамплиеров продолжило свой сон, ожидая прихода настоящего наследника. Хотя мне бы вообще не хотелось, чтобы оно проснулось.

— Кто такой Жак Моле?

— Тамплиер главный. Сожгли его в Париже, — Устюжин взвалил Бенёвского на плечи. — И однажды отмщение придет, с нашей помощью, или без нее. Идем?

— Ступай, мы догоним.

Клод и унылый Роберт сидели на траве. Я, проходя, потрепала Роба по волосам, пусть немного успокоится. Моник все так же стояла на коленях, опустив голову.

— Что теперь? — спросила я.

Она посмотрела на меня совершенно сухими, холодными глазами.

— Теперь ты со мной рассчиталась. А мне надо рассчитаться с Отто.

— И что это значит?

— Отто считал, что у него есть долг. Теперь этот долг мой, — объяснила Моник. — Но тебя это не касается.

— И на том спасибо. Все, мы возвращаемся к кораблю и покидаем это проклятое место как можно скорее!

— Я возьму Отто, — неожиданно сказал Клод. — И Руди хорошо бы забрать.

Увы, забрать тело Руди не получилось. Мы его просто не нашли. Наверху, в паутине, мне почудился свежий, белый кокон. Что ж, у каждого своя судьба.

Когда мы вышли к бухте, первым, кого я увидела, был Тощий Бен. Он сидел, задрав лицо кверху, и отчаянно ругался, поливая ромом ранку в носу. Рядом хохотал Моррисон, оттирая от крови шило.

— Вы чем тут занимаетесь? — спросила я как можно более сурово. — Погрузка окончена?

— Да, больше «Ла Навидад» просто не унесет! — боцман высморкался, и я увидела, что его волосатые пальцы унизаны золотыми кольцами. — А Бен вот себе в нос колечко захотел, потому что уже и в ушах золото, и на пальцах, и на запястьях, а ему все мало! Ну, я и проколол!

— Придурки! — ну что тут еще сказать? — А как же доли считать, если каждый обвешался?

— Да мы решили, капитан, что с таким грузом можно не мелочиться. И что на себе, то не в счет. Вы бы выбрали себе, кому что нужно, — он наконец заметил тела и посерьезнел. — Что у вас там приключилось?

— Все хорошо, боцман. И меньше вопросов. Созывай всех на борт, ждать не буду!

Себе я ничего из этого золота брать не захотела. Если уж вся команда в кольцах и серьгах, чем отличиться капитану? Тем, что на нем их не будет. Остальные тоже не проявили интереса к драгоценностям, кроме, разве что, Роба. Но, глядя на нас, и он постеснялся что-либо взять.

Иван отнес Бенёвского на борт, где больного сразу окружили заботой. Все были благодарны полковнику за то, что он привел их в такое чудесное, как казалось матросам, местечко. На радостях они, конечно же, неплохо выпили в мое отсутствие, и теперь много шутили, делились планами. Все были уверены: «Ла Навидад» покинет бухту тамплиеров, и дельфин быстро, безо всяких хлопот отнесет нас к острову Оук. Потом мы вернемся в старый добрый 1650-ый год, а потом — если не на Тортугу, где мы сильно провинились, то на Барбадос или Ямайку, в любимые таверны, к друзьям и подругам. Рассказы, тосты за тех, кто не вернулся, золото польется рекой, ведь его много, очень много у каждого… Я чувствовала, что этого не случится, но молчала.

— Как ты думаешь: Прозрачные ошиблись? — спросил меня Джон, когда я уже стояла у штурвала с дельфином на шее. — Те, что ведут войну против наших и послали сюда Бенёвского?

— Ваших, наших… — проворчала я. — Спроси у своего Прозрачного приятеля, когда покажется. Может быть, есть силы, с которыми и им не совладать? Мне снова хочется выйти из игры, Джон. И не потому, что я испугалась. Хотя да, я испугалась! Будущее страшно, и я хочу поменьше о нем знать.

— Но нас как раз и просят помочь сделать его не таким ужасным! — возразил шотландец. — Мы же знаем, что Дрейк изменил мир к лучшему? Пусть немного, но изменил.

— Мы пока знаем, что все может измениться. И Васко да Гама может пройти вокруг Африки позже, а не раньше Колумба. И война, на которой сражались Отто и Руди, может оказаться совсем другой. А потом вмешаются те, кто не хочет этого, и все вернут обратно… Я не понимаю уже, в каком мире мы живем! — полоса мелких брызг, зависших в воздухе и скрывавших за собой океан, приближалась. — Все, Джонни, теперь оставь меня, и держитесь все за что-нибудь!

И снова это удивительное ощущение… «Ла Навидад» будто парил в какой-то пене. Это было прекрасное, но в то же время тревожное ощущение. Однако через пару минут мы вырвались! Впереди расстилалась морская гладь, а сзади ревел бьющийся о камни прибой.

— Ура капитану! — закричал Моррисон.

Под дружные вопли я мельком взглянула на компас и обомлела.

— Джон! Этого не должно быть, проверь!

Он посмотрел на прибор и побежал в каюту, свериться. Мгновенно крики смолкли, возле меня сгрудилась половина команды. Все высказывали разнообразные предположения о странной ориентации «Ла Навидад» после выхода из бухты, но ничего толкового я не услышала. Вернулся Джон и подтвердил: компас в моей каюте показывает то же самое.