Онлайн книга «Целительница. Первое испытание»
|
– Ну и что тут у вас? – раздался от входа знакомый голос. Я развернулась… – Вот это встреча! – довольно воскликнул один из двух мужчин, вошедших в палатку. – Госпожа Салтыкова! И ведь я не хотела, но улыбка сама вылезла на лицо. – Роман Сергеевич! – машинально сделала я шаг вперед. – Не ожидала увидеть вас в таком качестве. Роман Сергеевич Углев. Мещанин. Талантливый хирург, работавший в больнице, в которой я сдавала зачеты по подготовке младшего и среднего медперсонала. Бабник, не пропускавший, по словам знавших его, ни одной юбки. Не обошел он вниманием и меня, но… Каким бы талантливым он ни был, но, будучи дворянкой и целительницей, я выступала совершенно в другой весовой категории. Правда, без Игоря и Сашки Трубецкого тогда не обошлось, но это была только поддержка, а не полноценная помощь. – Я знал, что ты далеко пойдешь, – намекая, что сейчас мы с ним поменялись ролями, пройдя между рядами, подошел Роман Сергеевич к нам. Кивнул Киру, «вытащил» из карты контрольную диагностику. Развернул. Вердикт был ожидаемым: – В пятую? Он посмотрел на меня. Я перевела взгляд на Кира. И ведь не искала поддержки… Ощущать себя на равных с человеком, не раз державшим жизнь других в собственных руках, было непривычно. И странно. Когда одна часть меня стала вдруг старше и увереннее, а вторая – та, что соответствовала не только возрасту, но и жизненному опыту, продолжала сомневаться. Кир в ответ ободряюще улыбнулся. И даже отступил, словно оставляя нас с хирургом один на один. – Да, в пятую, – не позволив себе колебаться, твердо произнесла я. И не удержалась, чтобы не уточнить насмешливо: – Вас разжаловали? – Поставили надзирать за салажатами, – мгновенно нашелся он и, не дав мне вставить ни слова, крикнул, обращаясь к напарнику: – Степа, носилки. Утро было немного зябким. Но что утешало – сухим. На чистом небе радостно висел ярко-желтый круг солнца. Прохладный, но легкий, ненавязчивый ветерок трепал кроны кленов, осин и берез, осыпавших листву на дорожки парка. В такое утро хорошо просыпаться в задорном настроении, стоять с чашкой кофе у окна и строить планы на день. С планами на день было туго. Впрочем, как и с кофе. Я оглянулась на стадион, на поле которого разместился мобильный госпиталь. Анна повторила за мной. Остановился Петр, за руку которого она держалась. Кир… Бригады медиков и целителей ехали в Москву не только из близлежащих городов, но и со всех концов империи. Такая трагедия… Трагедия, это когда стихийное бедствие. Да и в таком случае нужно поинтересоваться у тех, кто отслеживал погодные явления или движения коры земли, куда смотрели. А это – преступление. Страшное, безжалостное. И это хорошо, что равнодушными оно не оставило, но тех, кто погиб, не вернуть. Как не вернуть и уверенность в завтрашнем дне, ставшую частью нашей жизни. Мрачные мысли для такого утра, но других не было. Не потому что устала, а потому что столкнулась с тем, что не может не изменить, оставив прежней. Тяжелый опыт. Отрезвляющий. – Ты сейчас домой? – Кир вернул меня в реальность. Отведя взгляд от стен стадиона, кивнула. Пока были с той стороны, усталость была другой. Податливой и покладистой, легко уступавшей слову «надо». С этой стороны она стала въедливой и неуступчивой. – За нами прислали машину. Если ты хочешь… – А Анну? – спросила я, не дав ему закончить. – И Анну тоже, – тяжело вздохнув, согласился Кир. Я ему не поверила. Трудно сказать, что будет завтра, но сегодня, как бы пафосно это ни звучало, мы были командой. А это совершенно другие отношения. * * * Моя машина стояла у дома. Кого благодарить за заботу, было понятно – Андрея. Вот только сам он на звонки не отвечал. И только после пятого, когда я уже не знала, что думать, отметился лаконичным сообщением: «Освобожусь, перезвоню». Посчитав, что это лучше, чем ничего, вошла внутрь. Сняла пальто, сапоги, сдвинула их в угол. Надела домашние туфельки и… замерла, осознавая, что не знаю, что делать дальше и как себя вести. Внешне ничего не изменилось. Тот же флигель, та же гостиная. Неброский ковер на полу. Уютный диван, кресло у камина. Учебники стопкой на столе. И даже витал в воздухе едва ощутимый аромат духов, которыми я пользовалась. А вот внутренне… Прежде чем разъехаться по домам, наведались в академию. Отметились, приняли душ, сдали форму и рабочие сумки, переоделись. Казалось, что последние сутки вместе с переживаниями, усталостью, пониманием потерь остались в прошлом. А впереди все как оно было раньше: дом, друзья, учеба, подготовка к балу первокурсников. Но я ошиблась. Как раньше уже не будет. А вот как?! – Саш?.. – Внутренняя дверь открылась неожиданно, но очень вовремя. Еще бы мгновение, и я, натянув обувь и пальто, выскочила из флигеля. Куда? Зачем? Я этого не знала. Но оставаться одной, несмотря на дикую, не столько физическую, сколько психологическую усталость и желание добраться до постели, вряд ли смогла бы. – Юль… – попытавшись улыбнуться, вздохнула я. Отец рассказывал, что возвращаться к мирной жизни тяжело. Что война долго не отпускает, держа острым чувством грани и кажущейся простотой. Когда лишь ты, жизнь, смерть и рулетка с ее «повезет – не повезет». Я его не понимала. До этого мгновения. – Ты чай будешь? – вдруг спросила Юля. – Чай? – нахмурилась я. Такое непритязательное слово… Это за Петром и Кириллом прислали машину, а так практически всех студентов-целителей развозили автобусами. Сначала до академии, потом по домам. И всё в сопровождении охраны. Еще один страх, который будет преследовать. Практически пустые улицы, вой сирен и… Люди были. Шли торопливо, словно пытались быстрее пересечь открытое место. Сутулились. – Соглашайся, Саша, – поддержал Юлю Сергей. Он появился незаметно. Или меня захлестнуло воспоминаниями, так что внимание было рассеянным. – Да, только переоденусь, – попыталась я вновь улыбнуться. Жизнь продолжалась. А то, что изменились ее условия… Моего личного опыта для таких выводов не хватало, но если верить отцу и его соратникам, то изменение условий жизни происходило не так уж и редко. И чаще всего внезапно. – Мы тебя ждем, – уже увереннее произнесла Юля и лишь теперь вошла в гостиную. Добравшись до дивана, села на край. Потом сдвинулась, устраиваясь удобнее. |