Книга Целительница. Первое испытание, страница 72 – Наталья Бульба

А вот мангальная зона находилась на улице, на выложенной кирпичом площадке. И когда ветерок дул с той стороны, ноздри щекотал смешанный с дымком аромат зажаренного на огне мяса.

– Есть такое, – плотнее завернувшись в тонкий плед – окна были раскрыты настежь, не стала спорить я.

Подмигнула сидевшей с другой стороны Юле – она о чем-то увлеченно разговаривала с Лизой, и закрыла глаза, наслаждаясь ощущением теплоты и уюта.

Парни решили устроить настоящий пикник на природе. Из еды – шашлыки, мясо на гриле и крупно порезанные овощи. Из напитков – морсы и легкое домашнее вино. Фрукты и пирожные на десерт.

Как раз чтобы приятно провести время.

Приехали мы в имение к полудню. Добирались все вместе, на нескольких машинах. Ночевать собирались здесь же, в гостевом домике, чтобы утром вернуться в город.

Отдых – это, конечно, здорово, но у каждого нашлись свои дела, чтобы он не затянулся.

– Не будешь против, если ненадолго отойду?

– Нет, – улыбнулась я, так и не открыв глаз.

Мне было хорошо…

Для полного счастья не хватало только встречи с отцом.

Игорь встал, наклонившись, коснулся губами моего виска – до поцелуев на публике мы еще не дошли.

Исчез он тихо. Шагов я не слышала, но ощущение его присутствия пропало, оставшись легким флером. Памятью…

С отцом тоже было так. Он приходил в мою комнату, когда я уже устраивалась в постели. Наклонялся, целовал в висок, желая спокойных снов.

– Повезло тебе с парнем, – вырывая из иллюзии, обняли меня сзади за шею.

Даже если бы не голос, узнала бы по духам. В отличие от меня, предпочитавшей свежие ароматы, Аня склонялась к сладким фруктовым ноткам.

Впрочем, ей шло. Особенно когда выбирала для себя образ отвязной стервочки.

– Сама знаю, – фыркнула я.

– Сашулик, который знает все, – со смешком протянула Анна и, освободив мою шею, устроилась на подлокотнике. – Хватит спать, – толкнула она меня плечом.

– Я не сплю, – ворчливо заметила я, вынужденно открывая глаза.

Нет, бестактной Аня не была, но своей цели добивалась любыми способами. Вот такими въедливыми – тоже.

А еще она любила испытывать терпение. Про всех не скажу, но мое – точно. Уж каких только уменьшительно-ласкательных вариантов моего имени она не придумывала! Сашулик среди них было едва ли не самым безобидным.

– Кстати, там парни что-то замышляют. – Она потянулась к столу, пытаясь добраться до блюда с виноградом.

Стояло оно с моей стороны, пришлось помочь, пока либо сама не свалилась, либо не свалила что-нибудь со стола.

– И по какому поводу? – тяжело вздохнула я, когда блюдо утвердилось на моих коленях.

– Я думала, ты знаешь, – невозмутимо отозвалась она. – Но выглядят воодушевленными.

Подстегнутая ее энтузиазмом, посмотрела на стоявших на улице ребят.

Что ж, Аня была права. Выглядели те действительно воодушевленными. Особенно тезка, что-то доказывавший Игорю, явно выступавшему у него оппонентом.

– Надо заслать им засланца, – вслед за Анной прихватила я веточку винограда.

Ягоды оказались сладкими. Сок растекся по языку…

– Я видела эту девку. С Бабичевым.

Переход оказался настолько неожиданным, что я даже растерялась:

– Какую девку? – чуть развернулась я, чтобы посмотреть на Аню.

Та продолжала невозмутимо отщипывать ягодку за ягодкой. Со стороны посмотришь – и не скажешь, что тон Ани пропитан ядом.

– Ту, которая на тебя напала, – разделавшись с очередной виноградиной, произнесла она. – Ирину Салтыкову.

– А ты ее откуда знаешь? – нахмурилась я. Слишком много вокруг оказалось осведомленных.

– Так я в свое время по ночным клубам нагулялась вдосталь, – криво усмехнулась она, лишь теперь соизволив посмотреть на меня. – Я хоть и не дворянка, но с деньгами в моей семье проблем никогда не было. Это отец, пока с нами жил, меня несколько ограничивал, а когда они с матерью развелись, я осталась совсем без контроля. Да и мамаша делала все, чтобы я была как все. Все самое лучшее!

– Разве это плохо? – не пропустив раздраженных ноток, мягко уточнила я.

Она усмехнулась – успокаивающую магему она заметила, потом качнула головой:

– Шунь, ты просто не понимаешь. Она ведь знала, что я больше люблю отца, вот и покупала меня этой вседозволенностью. А уж как она пыль в глаза пускает… Благо были и есть не только возможности это сделать, но и соответствующий контингент. Такие прихлебалы… Ладно, я не об этом хотела сказать, – резко сменила она тему. – За день до нападения была я в кафешке, в торговом центре «Мега». Вот там они и сидели. Витька Бабичев и эта оторва.

– Почему оторва? – поймала я себя на том, что начинаю нервничать.

И ведь не было особых причин…

Причин действительно не было. Ту ситуацию я отпустила, признав, что разбираться с родственниками должен отец, а не я.

– Еще одна жертва вседозволенности, – поморщилась она. – Саш, ты извини, но вспоминать об этом прошлом мне не хочется, так что поверь на слово: на этой барышне уже давно пробы ставить негде.

Она помолчала. Выбросив опустевшую веточку, взяла другую.

И все так неторопливо, размеренно…

И опять она заговорила неожиданно, словно наконец собралась с духом:

– Я их заметила случайно, но момент оказался подходящий. Витька как раз передавал ей конверт. Она открыла, пальцами перебрала содержимое и, закрыв его, убрала в сумочку.

– Деньги? – предположила я самое очевидное.

– Думаю, да, – кивнула Аня. – А на следующий день на тебя напали.

– А если совпадение? – не слишком-то веря самой себе, возразила я.

– Может, и совпадение, – пожала она плечом. – Но я…

Про блюдо на коленях я вспомнила в последний момент, а то бы все оказалось на полу. Переставила его на стол, уже поднимаясь.

– Шунь? – попыталась поймать меня за руку Анна.

Я была быстрее. Вытащив телефон из кармана джинсов, отошла в сторону.

Сердце гулко билось о ребра. Воздух стал вязким, не давая нормально вздохнуть. А перед глазами повисла серая пелена, уродуя все вокруг.

Что со мной творилось, я понимала, но…

– Сашка? – Анна встала рядом, загородив меня собой.

– Подожди… – облизнула я вмиг ставшие сухими губы, мысленно перебирая тех, чью близкую смерть могла почувствовать так ярко.

Отец?

Нет, с ним было все в порядке. Не без тревоги, но та ниточка, что нас связывала, продолжала быть теплой, уверяя, что он жив и здоров.