Книга Целительница, страница 57 – Наталья Бульба

Оставался точный расчет, но это наводило на интересные мысли.

— Либо они бывали здесь, либо знают того, кто бывал, — опередил меня тезка.

Юля отреагировала странно. Бросила кусочек пиццы обратно на тарелку, вскочила с дивана, подошла к окну. Обхватив себя руками за плечи, замерла.

Кивнув Антону на нее, я перевела взгляд на Трубецкого.

Голова у парня работала что надо. Но это и неудивительно. Наследник у такого папочки должен быть соответствующим.

— Не самое приятное предположение, — тяжело вздохнул Илья. Проследил взглядом за Тохой, который направился к Юле. — Если говорить про наших, то последний раз мы собирались здесь всем классом на Юлькино тринадцатилетие. Потом, насколько помню, праздновали в кафешках и клубе.

— На пятнадцать лет мы с девчонками после кафешки приходили сюда, — не обернувшись, произнесла Юля. Позволила Тохе прижать ее к себе. И даже немного обмякла, словно расслабившись.

Ее вопрос про Сергея я не забыла. Но вот радоваться тому факту, что невозможность своего будущего с Антоном она осознавала полностью, не торопилась. Осознавать — одно, а бороться с чувствами — другое.

— А Янкины одноклассники? — уточнил Игорь. Его пальцы двигались, «собирая» успокаивающую магему.

Заметив, что я наблюдаю за его движениями, грустно улыбнулся. Думаю, он, как и все остальные, рассчитывал на другую встречу. А тут…

Рано или поздно, но детство заканчивалось. Это не значило, что больше не будет беспечности и праздного, но чаще всего такого приятного времяпрепровождения. Это значило, что в жизни появлялись и проблемы, которые предстояло решать самим.

Для меня первой такой проблемой стала поездка в Москву. Не сама по себе, а на фоне связанных с отцом событий.

Для них… История с Яной выглядела очень серьезной, без труда затмив все, что уже случалось в их жизни.

Да и в моей тоже.

— У нее день рождения летом, — вздохнула Юля. — Праздновали всегда на улице. Дальше первого этажа никто не проходил.

— Остаются студенты, — подвел итог Игорь.

— Можешь о них забыть. — Юля вывернулась из объятий Тохи, вернулась на диван. Села, подобрав под себя ноги. — Тех, кто жил во флигеле, исключаем сразу. Они с отцом постоянно общаются, он бы наркотики определил без труда. А других, приходивших в дом, было немного. Да и кабинет, если вы помните, на том же первом этаже. Подниматься никуда не надо.

— Засада… — протянул Антон, оставшийся стоять у окна. — Это что же получается, кто-то из наших девчонок?

— Они могли быть лишь источником информации, — слегка сгладил сказанное Игорь. Вряд ли он верил сам себе.

— Мы сейчас договоримся до того, что начнем подозревать самих себя, — жестко отрезала я, чувствуя, как накаляется обстановка в комнате.

И это несмотря на активированную Игорем магему, которую он продолжал поддерживать.

— А разве…

— Все! — поднимаясь, оборвала я Илью. — Имеем в виду, но не зацикливаемся. А то придумаем, а окажется все иначе. Вот поймаем и разберемся.

— Или полиция поймает, — поддел меня Илья.

— И пусть поймает! — категорично заявила я, перекладывая оставшиеся кусочки пиццы на одно блюдо. — Я только спасибо скажу, что избавили от этой грязи. А пока не поймали, будем действовать, как договорились.

Особого облегчения на лицах после своих слов я не заметила, но атмосфера стала спокойнее. Как будто вот это «будем действовать, как договорились» вернуло если не оптимизм, то хотя бы понимание, что будет дальше.

Да и мне самой стало легче. Как и обычно. Достаточно решить, чтобы больше ни сомнений, ни душевных терзаний. Лишь цель, к которой надо идти.

— Согласен, — первым отреагировал Трубецкой. — Но без нас вы никуда не ходите. Илья, Тоха, вы отвечаете за Юлю, мы с Игорем — за Сашу.

— Это обязательно? — вытерла я руки салфеткой. — Мне завтра к восьми в больницу. Буду там почти весь день. А у вас, насколько я помню, танцы. Да и последние дни отдыха.

— Танцы у нас с десяти до часу, — мол, ты от нас не отвяжешься, улыбнулся Трубецкой. — И нас лучше слушаться, а то мы становимся злыми и некультурными.

— Про некультурных я уже в курсе, — хмыкнула я. — К тому же лично я спорить не собираюсь. Если считаете, что так нужно…

Судя по тому, как дружно кивнули, — считали.

Впрочем, так было даже лучше. Во-первых, не придется вызывать такси. А во-вторых, спокойнее за Юлю, которая, в отличие от меня, склонна сначала действовать, а потом уже думать.

* * *

Номер, в котором их разместили, оказался двухместным, но при желании здесь можно было устроить и четверых, которые отнюдь не мешали бы друг другу.

Две кровати, два узких шкафа-пенала, две тумбочки. Все это в дальней от входа стороне.

Ближе — диван, овальный стол, стулья. На стене панель телевизора. Еще одна дверь — в совмещенную с санузлом ванную.

Окно в номере было одно, но широкое и в пол, выходившее во двор. Вид из него был шикарный. И в какой-то мере познавательный.

— Рустам, — оценив увиденное, используя уже новое имя, позвал Игнат Реваза.

Тот обернулся — вывалив все на диван, разбирал сумку, вопросительно приподнял бровь.

Игнат кивнул на окно. Потом сдвинулся, освобождая место.

С улицы окно было полностью обрамлено плющом.

Смотрелось, наверное, красиво. Да и с точки зрения монтажа элементов системы безопасности тоже неплохо — визуально они вряд ли определялись.

Реваз, бросив поиски белья — собирался принять душ, подошел, встал рядом.

Окружавший пансионат парк начинался метрах в двухстах от самого здания, за линией низкорослого кустарника. Там, по выложенной камнем дорожке, сейчас прохаживался вооруженный до зубов патруль.

Ближе — газон. До недавнего времени его, скорее всего, украшали клумбы с цветами — кое-где еще можно было заметить их следы, теперь же большую часть занимал вольер, в котором под надзором шести бойцов резвились два щенка.

С определением породы собак у Игната было плохо — без консультации специалистов не больше, чем десяток, да и то наиболее распространенных, но с этими проблем не возникло. Салюки. И не простые, которые и сами на вес золота, а песчаные, мутировавшие под влиянием сильного магического воздействия.

От своих обычных родичей внешне отличались только окрасом — щенки рождались практически белыми, затем меняли цвет на песочный, а вот функционально — да. Об их неутомимости и преданности в пустыне складывали легенды. Как и о способности чувствовать воду.

— Нехилый подарочек! — присвистнул Реваз. — Два немаленьких состояния.

— Больше, — поправили от двери. — Сучка и кобель из разных пометов. Оба с шикарной родословной.