Книга Пиранья, страница 25 – Марина Крамер

– И на какую же тему у вас с Гараниным общение происходит? Насколько я понимаю, он вам в отцы как раз годится.

– Ну и что? – пожал плечами парень. – Возраст – всего лишь цифра, кто на это сейчас ведется? Борис классный тренер, ножом владеет профессионально, вот решил свой клуб открыть, а с баблом напряги. Ну, чего не помочь хорошему-то человеку? Я помещение нашел, договорился, плачу бабки за аренду, Борис мне долю отстегивает каждый месяц, вот и вся тема.

– Вам что же – денег не хватает? – не удержалась Лена.

– А кому их сейчас хватает, покажите мне, я у него мастер-класс по выживанию возьму, – захохотал Карманов. – У меня тачка дорогая в обслуживании, ну, и всякие другие нужды – я ж молодой еще, хочется погулять, побалдеть, то-сё… на все у бати не разживешься.

– Работать не пробовали?

– Ой, гражданка следователь, вы вот молодая вроде, а мыслите какими-то доисторическими категориями, – поморщился он. – Типа – труд сделал из обезьяны человека? Я, может, еще себя не нашел.

– Вам двадцать семь? Обычно к этому возрасту мальчики уже знают, кем хотят стать, а некоторые уже и становятся.

– Ага! – радостно подхватил Карманов. – А некоторые уже и того-с… в земельке лежат по разным причинам. И что – мне им тоже подражать? У всех свой путь.

– И вы, значит, свой еще не нашли?

– Не-а! – подтвердил парень.

– Может, не в ту сторону смотрите?

– Я вас умоляю! Вы если про Аньку что-то еще хотите спросить – так спросите, а учить меня жизни не надо, для этого батя с маманей существуют. Хорошо, что живут в столице, сюда только набегами, а то б совсем труба мне.

– Хорошо, оставим вопрос вашего взросления. Вы сказали, что Веткину знаете не близко?

– Откуда посмотреть. Пару раз пивка вместе выпили, в клубешник затусили – это считается близко или нет?

– И о Николя Паретти она вам ничего не рассказывала?

– Вот вы второй раз эту фамилию называете, не пойму – с чего я-то его должен знать? Даже если Анька с каким-то импортным встречалась, то меня-то это как касалось? – чуть раздраженно спросил Карманов. – Она же не моя телка, в конце концов, с чего бы я в ее жизнь лез?

– Наверное, вы правы. А фамилия Харитонов вам знакома?

– Харитонов? Макс, что ли? Ну, одноклассник мой, а что?

– Вы с ним общаетесь сейчас?

– С кем, с Харитоном? Да о чем с ним общаться-то? Он же сапог натуральный, вохра, – с оттенком брезгливости процедил Карманов и снова закинул ногу на ногу. – Он и в школе дебилом был, да и теперь ничего не изменилось. Я его, кажется, уже лет пять не видел.

– Тогда почему вы сразу поняли, о ком речь?

– Потому что у меня был одноклассник с такой фамилией – чего тут непонятного? А он вам зачем?

– Мне – абсолютно незачем.

– Ну а мне так тем более! – захохотал Карманов и посмотрел на часы. – И это… гражданка следователь, если у вас все, можно, я пойду, а? У меня встреча назначена, а ехать на другой конец города.

– Да, вы можете быть свободны, я спросила все, что хотела. Возьмите пропуск. Если понадобитесь, я вас вызову снова, только постарайтесь уж прийти самостоятельно, без сопровождения участкового, договорились? – Лена протянула ему подписанный пропуск, и Карманов, сжав его в кулаке, шутливо поклонился:

– Всего вам доброго! – Он резко развернулся и налетел на вешалку, которая упала, попутно ударив Карманова по плечу. – Ох ты ж… простите, я соберу сейчас… как не заметил-то, совсем ошалел, душно у вас… – Он вернул вешалку на место, расправил Ленин плащ, еще раз извинился и взялся за дверную ручку.

Когда за ним закрылась дверь, Лена испытала облегчение – парень оказался неприятным, наглым и каким-то фальшивым. Ей казалось, что он не сказал ни слова правды, пытаясь завуалировать свое вранье идиотским поведением, глупыми шутками и неуместным сарказмом.

«Видимо, надеется на помощь влиятельного папы, если что-то вдруг пойдет не по его сценарию. Надо и за ним наружку пустить, вдруг что-то интересное парни увидят».

Она позвонила Андрею, попросила его обеспечить наблюдение за Виталием Кармановым и немного успокоилась. Ничего ценного допрос не дал и оставил больше вопросов, чем принес ответов, Лена ужасно не любила такие вот «послевкусия», когда не получалось никакой ясности, а наоборот, все только запутывалось.

На кладбище в субботу они поехали рано, около девяти, чтобы успеть убрать могилу Юлькиного мужа и отца Лены до обеда, а потом вернуться к Крошиной. Юлька, как и обещала, испекла мясной пирог, какие-то невообразимо ароматные ватрушки с творогом, приготовила салат и даже сварила компот из купленных на базаре сухофруктов. Всю дорогу она со смехом рассказывала, как продавец, молодой восточный парнишка, уговаривал ее выйти за него замуж и уехать на его родину.

– Под шумок еще, поди, и обсчитал тебя рублей на двести – минимум, – заметил Андрей, глянув на Юльку в зеркало заднего вида.

– Фу, Паровозников, какой ты противный, – надув губы, огрызнулась она. – Наоборот, мне сушеный инжир достался безвозмездно, то есть даром – почти полкило, а я за сушеный инжир могу душу продать. И потом – ко мне полбазара сбежалось за автографами, у кого бы поднялась рука меня обсчитать?

– Ну да, не так часто звезды кинематографа заглядывают на наш рынок, – хохотнул Андрей, – можно и на полкило инжира расщедриться, не так уж накладно.

– Как ты с ним работаешь, скажи? – Юлька возмущенно посмотрела на Лену, но та отмахнулась:

– Я привыкла. Это он сегодня в хорошем настроении еще…

На кладбище было тихо, чуть ветрено и как-то особенно печально, Лена сразу уловила эту эмоцию, которую прежде не замечала. Возможно, виной всему были низкие тяжелые тучи, с самого утра закрывшие все небо. С деревьев, росших тут в огромном количестве, еще облетели не все листья и теперь шелестели в порывах ветра.

– Почему на кладбищах всегда так дует? – поежился Андрей, застегивая куртку до самого подбородка.

– Не знаю, не замечала, – отозвалась шедшая впереди Юлька. – Мне тут всегда спокойно и совершенно не страшно.

– А я вот вроде трупы вижу чаще, чем кто-либо, а на кладбищах все равно не по себе, – пожаловался Паровозников.

– Живых бы лучше боялся, мертвые-то что уже могут? – Воронкова свернула на нужную аллею, и через пару минут они оказались у могилы Александра – серый мраморный памятник с высеченным на нем мотоциклом. Муж Юльки был заядлым байкером, много колесил на своем «Харлее» по стране и даже за границу и умер так, как жил – в седле своего железного «коня».

Лена хорошо помнила тот день, когда он разбился. Было воскресенье, они с Юлькой бродили по торговому центру в поисках платья для Лены – у Воронковой скоро должна была состояться премьера спектакля, и она, конечно, пригласила подругу. Юлька была оживленной, блестела глазами, то и дело выхватывала из рук Лены неподходящие, по ее мнению, платья и снимала с вешалок другие, отправляя подругу в примерочную и придирчиво потом рассматривая результат. Лена подчинялась, хотя не особенно любила все эти магазинные вояжи.