Онлайн книга «Жестокая нежность. Макс: сын как отец»
|
— Макс? — растерянно сказал. — Привет, — голос мужчины прозвучал устало, как показалось, будто спросонья. — Здравствуйте. Разбудил вас? — «похоже я совсем не вовремя, несмотря на то, что ещё не поздно». — Нет, я не спал. Просто лежал. Неважно себя чувствую, а телефона не было под рукой… в общем, пока дошёл… — в трубке слышно хриплое судорожное дыхание. — Болеете? — зачем-то уточнил я. Мама ведь рассказывала о его серьёзных проблемах со здоровьем. Наверное, не стоило напоминать. Неудивительно, если ему плохо — на фоне прогрессирующего вируса иммунитет ослаблен и бороться организму всё сложнее… — Болею. Не без этого… — тяжело вздохнул Алекс, и тут же продолжил: — Звонишь поговорить о свадьбе? — Да. Прошу у вас руки Тины. — О-о… — протяжно произнёс. — Я не сомневался в твоей порядочности. Только Лара опередила тебя, уже сообщила обо всём. Ох, и недовольна моя жена таким раскладом, возмущалась долго — никак не смирится с тем, что наша девочка стала взрослой и имеет право на личную жизнь. И кроме как принять выбор дочери — ничего не остаётся. Мешать вам никто не будет — это я гарантирую. — Как вы относитесь к нашему желанию пожениться? — хочется, чтобы все поддержали нас, а главное — Тина не должна разрываться между мной и родителями. — Обращайся на «ты», — предложил он. — Если не против, давайте на «ты»… То есть, давай, — поправил себя. — Спрашиваешь, как отношусь к вашей свадьбе… — Алекс выдержал паузу и добавил: — Я очень рад за вас обоих. Честно, — искренне прозвучало. — Теперь спокоен за будущее дочери, ведь ты будешь рядом с ней, будешь заботиться, любить и оберегать — лишь бы она была счастлива, большего не надо, — почему-то с грустью ответил, словно… прощается навсегда? Даже не знаю, как реагировать… И нужно ли ставить в неловкое положение, задавая неуместные вопросы? Но выяснить необходимо: — Всё же что-то волнует тебя? — промолчать тоже не могу. — Тине не говори об этом… не хочу её тревожить и расстраивать… — О чём идёт речь? — я нахмурился. На всякий случай обернулся назад, выглядывая мою малышку — вышла из душа или нет, а то есть у неё особенность появляться в неподходящий момент. — У меня рак желудка, — сознался он. — Дочь не в курсе, мы с Ларой решили не говорить ей пока. Отчасти, по этим причинам жена согласилась отпустить Тину на учёбу, чтобы она не видела меня в этом состоянии, которое с каждым днём становится более явным… и поэтому моя жена излишне психует — по поводу и без… — Вот как… — час от часу нелегче, и это помимо того, что Алекс уже неизлечимо болен — одно наслаивается на другое и дополнительно влияет на его самочувствие. — Сколько проживу — понятия не имею… Врачи точных сроков не называют: от двух месяцев до полугода. Короче, недолго осталось… — Неужели, ничем нельзя помочь? — хуже не придумаешь, когда звучит неизбежный приговор. И считаю: скрывать правду — не выход из ситуации. Рано или поздно Тина всё равно узнает — и лучше рано, чем поздно… Вряд ли она поблагодарит кого-то за то, что её оградили от проблем и держали в неведении. Для неё это будет болезненным невыносимым ударом… Самое ценное — время, и его надо использовать по максимуму. Сейчас! — Нет, мне уже ничем не помочь. Единственное, о чём я мечтаю — не связано с лечением. Хочу увидеть свою дочь в белоснежном подвенечном платье. Внуков бы ещё понянчить… только не судьба… не дождусь их рождения… Не ожидал услышать такие откровения… — Ты можешь быть уверен, я сделаю Тину счастливой, — всё, что могу пообещать. *** Никак не приду в себя после разговора с Алексом, нескончаемый поток мыслей не даёт покоя теперь… это тронуло до глубины души… И я прав в своём мнении: Тина должна знать правду! Но есть проблема… Как бы деликатно сообщить обо всём? При этом выполнить просьбу и сдержать данное её отцу слово — пока не рассказывать о фатальном приговоре. Такую позицию тоже можно понять: как мужчина и глава семьи, он не хочет, чтобы к нему испытывали жалость — некоторым людям проще не посвящать в подробности своих бед и справляться самостоятельно с возникшими сложностями. Только замалчивание ситуации приведёт к логичному результату — моя девочка огорчится и обидится. Обвинит нас, кому было известно о неизлечимой болезни, что не дали ей возможность сделать элементарное — провести с папой отпущенный ему срок жизни, проститься и попрощаться с ним навсегда… И, соглашусь, она будет абсолютно права, предъявив претензии по этому поводу. Нет, подобный исход недопустим. В первую очередь с человеческой точки зрения. Если обстоятельства нельзя изменить и Алексу уже ничем не помочь, то хотя бы на моральную поддержку может рассчитывать — это никто не отменял. Он нуждается в заботе и внимании близких, как бы ни утверждал обратное, как бы ни крепился, не собирался с силами и как бы ни пытался оградить дочь от трудностей. Одному всё вытерпеть невыносимо и нереально… Сам у себя крадёт стремительно, неумолимо уходящее время и не пользуется единственным шансом на дальнейшее, пусть и непродолжительное, общение с Тиной, заодно и её лишает этих крох… Несправедливо это, причём по отношению ко всем… В конце концов, необходимо скрасить его дни и достойно проводить в последний путь — раз ничего другого не остаётся, а выбора нет. Звучит не просто печально, а ужасающе и, отчасти, зловеще, как наказание за что-то свыше, как испытание… Но лучше правда, чем недосказанность будет терзать и мучить, когда теряешь родных, не успев многого, и тогда придётся довольствоваться словом «никогда»… Хуже не бывает: никогда не обнять, никогда не поцеловать, никогда не поговорить, никогда не услышать звучания голоса, никогда больше не увидеть… ни-ког-да… Что в полной мере отражает всю суть неизбежности, быстротечности нашего бытия. Поэтому надо в корне переломить такое положение дел! И срочно исправлять! Потом будет слишком поздно. *** — Макс… Погрузившись в раздумья, даже не заметил, как моя малышка вышла из душа. Появилась внезапно. Я посмотрел на неё, скользнув взглядом по точёной фигурке: на Тине одеты лишь трусики и тонкая, кружевная, полупрозрачная сорочка, не скрывающая восхитительных изгибов и подчёркивающая все объёмы с округлостями. Сексуально покачивая бёдрами, она медленно, соблазнительно, с грацией кошечки, приблизилась. Покрутилась передо мной, демонстрируя себя во всей красе. — Иди сюда, — похлопал по своим коленям. — Выпиваешь… — Тина нахмурилась. Явно недовольна. «Да плеснул виски, желая расслабиться и снять внутреннее напряжение… голова пухнет от обилия мыслей…» — хотя алкоголь не помогает отвлечься, скорее — наоборот, только усугубляет состояние. Словно на куски разрывает изнутри… |