Онлайн книга «Севастополь в огне. Корабль и крест»
|
– Трубочку-то верни, – напомнил ему Михайло. Чиж вставил трубку ему в рот, и тот флегматично затянулся. – На театрах сегодня играем, Григорий Яковлевич! – сообщил Чиж Биле, который с удивлением наблюдал за происходящим. Вернигора тоже разок стукнул Константина лбом о землю. – Слезь ты с меня уже, анафема! – прошипел тот. – Тикаем, братцы, пока еще кого сюда не принесло, – сказал Чиж и вскочил на стену. Балаклава, Крым Вдоль неровного строя матросов медленно прошли Ньюкомб и боцман. – Недурно, Джекилл! Я думал, будет хуже! – сказал Ньюкомб. На лице Елецкого, стоявшего чуть поодаль, отразился легкий скепсис. Матросы с «Таифа», стоявшие в этом строю, выглядели как самые настоящие пираты. Их одежда и оружие отличались весьма большим разнообразием и степенью сохранности. – Мои мальчуганы настроены серьезно! – сказал боцман. – У большинства из них сгорело на «Таифе» все, вплоть до исподнего. Так что эта прогулка пришлась им кстати. – Джекилл, скажите своим ребятам, чтобы они не болтали с пехотой, а то и те начнут торговаться. – Сэр, самую крепкую дружбу я видел между обезьяной и моряком. Она сбрасывала ему кокосы, он делал из них чашки и продавал, а внутренности орехов отдавал ей. Оба они были весьма довольны своей долей. – А вот и они, наши друзья из пехоты, – заметил Ньюкомб. Из-за тесовой стены склада показалась голова колонны. В стороне от ее пути, ближе к морю, стояла Кэтрин, опираясь на трость. Колонна подошла к Ньюкомбу, и офицер отдал ему рапорт. Тот представил этому служаке боцмана и Елецкого, а сам пошел к Кэтрин. Сегодня он был свеж и весел. Даже его глаза больше не выражали той беспокойной болезненной горячности, которая в последнее время плавала в них, как мутное облако. Ньюкомб подошел к Кэтрин, увлек ее за собой и сказал: – Пойдем, озаботимся лошадкой для тебя. – Какой ужасный сброд! – Этот сброд и есть основа могущества нашей великой державы. Правь, Британия, морями! Мисс Кортни, может быть, вам лучше остаться дома? – Нет, ни в коем случае! – Тогда знакомьтесь с настоящей жизнью. Матросы с «Таифа», дремлющего здесь на дне, конечно, несколько разложились на берегу, но Джекилл свое дело знает. Кроме того, у меня рота нашей регулярной пехоты. – Генри, даже если мы найдем твой клад, то вся эта свора перебьет друг друга, заодно и нас тоже. – Я тебя уверяю, что наша прогулка в Крымские горы немногим опаснее таковой по Риджент-стрит. Там, например, можно угодить под экипаж. Поверь мне, я готов ко всему. Севастополь, Крым Кравченко седлал коня. На земле рядом с коновязью лежали его бурка, седельные сумки и оружие. Екатерина Романовна, сложив руки под передником, стояла тут же. – Шли бы вы в хату, хозяйка, – сказал Кравченко, затягивая подпругу. Женщина вздохнула, но не тронулась с места. – Что стоять-то без дела, – добавил казак, отпустил подпругу и повернулся к Екатерине Романовне. Та вдруг как птица бросилась к нему на грудь и прижалась изо всей силы. Кравченко аккуратно за плечи отодвинул ее от себя, поцеловал и произнес: – Катя, будет войне конец, приеду за тобой. Пойдешь за меня? Кавказ Иса на своем скакуне стоял, как изваяние на краю скалы. По тропе медленно поднимался всадник. Иса тронул коня и начал спускаться ему навстречу. Вскоре Иса и Али ехали рядом. – Трудное дело! – сказал Иса. – Разве эти люди чета нам? – Когда смерть грозит, и мышь кусается. Али улыбнулся и промолчал. Окрестности Балаклавы, Крым Пластуны ехали вдоль той самой реки, по которой они когда-то уходили от погони, возглавляемой Ньюкомбом. Даниилу приходилось тяжело. Он держался в седле неумело, но старался не показывать, как сильно уже болели у него ноги и спина. Пластуны обогнули небольшую скалу. Здесь река расширилась. У противоположного берега несколько голых по пояс солдат ловили рыбу бреднем, раздобытым незнамо где. Оттуда доносился смех, перемешанный с радостными криками. Рыбаки радовались своему занятию, как дети малые. Вот один из них с головой упал в воду, чтобы удержать какую-то добычу. Чиж с интересом присматривался к этому процессу. К его седлу была привязана увесистая лопата. – Интересно бы знать, что они поймали, – заметил он. – Да тут и щупак есть, и головень, – ответил Вернигора, который ехал рядом с ним. Пластуны отвернули от реки и вскоре выехали на дорогу, которая впереди раздваивалась. Около развилки Чиж нагнал Билю. – Григорий Яковлевич, только три денечка, – попросил он, придержав коня. – Баловство это, Федор, – заметил Кравченко. – Да отчего не поглядеть-то? – сказал Чиж, достал из-за пазухи карту и добавил: – Тут и трех не треба. Потом будем спать спокойно. – Да я бессонницей и так не страдаю, – заметил Кравченко. – Что, братья, уважим Федора Семеновича? – обратился Биля к пластунам. – Надо уважить, – высказался Даниил. Вернигора кивнул, соглашаясь с ним. – Та нет там ничего. Мы только время потеряем, – настаивал на своем Кравченко. – Думаю, что есть! – сказал Биля. Кравченко с изумлением посмотрел на него. – Ведет нас к нему Плакида, Николай Степанович. Неужели ты не чуешь того? Вскоре впереди раздался радостный голос Чижа: – Братцы! Корабль и крест! Пластуны выезжали на узкий перевал. Чиж торжествующе оглянулся. В небе плыл Качи-Кальон. На его носу трещины складывались в гигантский крест. – И вправду корабль! – сказал Чиж. 5 В конце английской колонны, которая втягивалась в длинное ущелье, ехали Ньюкомб, Кэтрин и Елецкий. Ньюкомб внимательно взглянул на него и проговорил: – Я тут подумал, Елецкий, а что вы будете делать в Америке? Право, ну зачем вам туда? Елецкий посмотрел на Ньюкомба, но промолчал. – Пожалуй, я вас еще подержу при себе. Нечего вам там делать, – добавил Ньюкомб. В это время конь Елецкого споткнулся о камень. Всадник потерял равновесие и свалился прямо под копыта, в мелкую желтую пыль. Это получилось так забавно, что даже Кэтрин не могла сдержать улыбку. |