Онлайн книга «Обмен заложниками»
Разочарование захлестнуло всех, но только один маленький мерзавец осмелился вслух произнести безответственное, недостойное человека «Я остаюсь!». — Если бы удрал старший, все было бы еще хуже, — раздался из-за спины голос навигатора. Капитан резко обернулся: — Не кличь беду, брат! Если мы не заберем их оттуда, то не отмоемся до конца дней… — А кто узнает? — тихо спросил навигатор. — Что?! — весь мир перевернулся с ног на голову. — Ты, второй человек в команде, говоришь мне это? Да ты присягал!!! — голос капитана сорвался в хрип. — Теперь вижу, кто помог соплякам! Как они зовут тебя — дядя О? Добренький дядя О, который вместо того, чтобы давить в зародыше бесчестные мысли, гладит племяшек по головке и умиляется их вольнодумству! Да эта планетка ста кругов не сделает вокруг своего тусклого солнца, как вся галактика завопит, что Конвенция нарушена! Тысячи заповедных миров будут заполонены и разграблены в мгновение ока! — У сервов обычно не бывает детей, так? — спокойно продолжил навигатор. — А из пяти особей вряд ли разовьется новая цивилизация, правда? Если они решат остаться, мы просто улетим. Заявим несчастный случай. Кто-то пропал без вести — это же случается сплошь и рядом. Мне больно об этом говорить — не забывай, что и моя дочь там, внизу, с твоим сыном. И я не одобряю их поступок. — Их надо вернуть, — капитан понимал, что брат прав. — Это моя обязанность. Не хочу, чтобы ты потом думал, что это я не спас твою дочь… — Спас — как? — спросил навигатор, — силой? — Ты хотел меня слышать, па? Капитан сидел в своем рабочем кресле. Сестра-жена отступила в тень — лишь глаза блестели в темноте. Она не могла узнать в опасном незнакомце на экране своего сына. Вздернутый нос, ямки на щеках, пухлые губы. Кудрявые волосы, как всегда, легкомысленно растрепаны. Но в голосе его сквозила каменная уверенность в своей правоте, и разговор казался изначально бессмысленным. Капитан едва слышал сына, пребывая в мрачных раздумьях. — …Па, они же все равно ничего не поймут! Мы стоим на слишком далеких ступенях. Их жизненный цикл — чему можно научиться за миг? Мы расселимся здесь, не пересекаясь с аборигенами, не… — О, прогресс налицо! — язвительно сказал капитан. — Еще недавно ты звал их только «зверьками». Метеоролог горделиво усмехнулся. — При ближайшем рассмотрении, они гораздо ближе к людям, чем казалось с орбиты. Особенно самочки. — Что ж… — Капитан выдержал паузу. — Попрощайся с наиболее полюбившимися. Мы отправляемся завтра. — Отец, никто никуда не летит. Ни ты, ни я, ни Семья. Мы все остаемся здесь. Смотри, что мы имеем. Атмосфера приходна для дыхания. Вода без ядовитых примесей. Биосфера с базовой генной структурой… Короче, мама объяснит лучше, но нам ничто не повредит. Такая удача не приходит дважды. Брат-техник с другого экрана подал долгожданный знак. Капитан ласково улыбнулся: — Пока у штурвала я, я и принимаю решения. А члены команды просто выполняют мои указания. Пакуй вещи, малыш! Твои координаты наконец зафиксировали, и десантный бот уже в пути. Неверие на лице метеоролога сменилось удивлением, а затем — холодной яростью. — Я знаю, чего ты боишься, папа, — процедил он, — что однажды мой старший брат убьет тебя, порежет на части и выкинет за борт. Как ты — дедушку. Только теперь я — старший. И, пока не поздно, предлагаю запомнить. Это. Наш. Мир. Два поколения угробили свои жизни в консервной банке. Чтобы мы ступили на твердую землю. Это вы, старшие, учили нас покорению планет. Мы — исследователи, а не консервы. И наше место здесь. Быстро же меж трескающимися плитами фактов прорастает сорная трава мифов! Мне не хватило времени! Должен ли я что-то говорить, думал капитан, ведь поздно объяснять. Пока они были маленькими, пока верили на слово, я молчал, и фантазии стали реальностью. Порезал на куски! Как рассказать о сладчайшем соблазне уйти с маршрута к случайно найденной системе? К безумно, неправдоподобно хорошей планете, превосходящей по всем параметрам предписанный объект колонизации и находящейся втрое ближе? Как передать сыну ужас ситуации, когда весь экипаж делится на два враждебных лагеря, а хаос заглядывает в иллюминаторы глазами сошедшего с ума капитана… Когда ты должен выстрелить в собственного отца, пока его занесенный палец не опустился на красную кнопку… Когда убираешь в заморозку часть человека, которого любил и убил — в безумной надежде когда-нибудь сделать хоть что-то осмысленное с «генетическим материалом»… — …и примешь ответственность за возможные жертвы. — Что? — Капитан снова вынырнул из воспоминаний. — У тебя же нет оружия, папа! Чем ты будешь отстаивать свою точку зрения? Капитан понял, что сын не блефует, когда с десантным ботом пропала связь. Брат-техник приносил все новые и новые дурные вести. Шальные вездедвижи подчинились сыну, а эти штуки располагали серьезным арсеналом для работы на недружелюбных планетах. Затем перестала поступать информация с зондов. Сестра-жена осталась на мостике. Они одновременно услышали от техника о взломе бортовых программ. Теперь корабль напоминал воздушного змея, ведомого с земли внимательной рукой. Навигатор удержал контроль над двигателями и реактором, но на основном пульте ярким букетом вспыхнули лампочки гибернаторов. — Что это? — сестра-жена положила капитану руки на плечи. — Он будит всех. — Ты знаешь, — пауза, — сына отпустила я. Капитан замер, не в силах обернуться. — Я все понимаю. Все-все. Просто что-то женское взяло верх. Я не осмелилась представить, как наши дети будут год за годом, не просыпаясь, стареть в стеклянных ящиках. Как их мечты, которые мы так необдуманно разбудили, будут вянуть, и плесневеть, и тухнуть. Когда ты стал капитаном и принял решение лететь к этой звезде — помнишь, какая царила эйфория? Он кивнул. — Наши дети молодыми ступят в новый мир! Ты сам выбирал им профессии. На экранах голые люди, шатаясь, выбирались из разинутых саркофагов, озирались и, видимо, прислушивались к чьим-то словам. На мостик звук не транслировался. — Когда стало ясно, что улетаем, всех пришлось гнать в гибернаторы силой. Ты не мог не видеть этого. Я усыпляла детей одного за другим, но на последних меня не хватило. — Понимаешь, — выдавил из себя капитан, — я все равно должен буду их остановить. Она обняла его крепче. — Я не смогу наблюдать, — продолжил он, — как наш сын превращается в чудовище. Эти аборигены… Он будет делать с ними, что захочет, а они простят ему всё. Вторая смена канет в забвение, а его имя засияет в веках. Ему понесут дары, о нем сложат песни. По сравнению с ними он бессмертен. Искушение слишком велико, это ясно уже сейчас. |