Онлайн книга «Обмен заложниками»
Сдержав рвотный позыв, Нэй выпрямился, и, откинув белоснежную прядь со лба, гордо ответил по-английски: — Макрель, сэр! — и, во избежание эксцессов, тут же перевел: — Треска, господин революционный матрос. Поплавский, едва не уронив Нэя в рыбу, выскочил на палубу и перегнулся через борт. Побережье Балтики уже давно скрылось за горизонтом, а Маджента все еще не могла прийти в себя. Она продолжала дрожать даже в каюте, забравшись к Нэю под мышку, а он все старался подоткнуть плед со всех сторон вокруг них, словно шотландская клетка могла защитить от сквозняков внешнего мира. — Как странно, правда? Мы прожили целую жизнь в одном месте, и только сейчас начинаем понимать, как по-разному все устроено, — Мадж в неверии качала головой из стороны в сторону, и седые кудри щекотали Нэю подбородок. — И Ричард, когда еще имел обыкновение приезжать, никогда не рассказывал ни о чем подобном. Как ты думаешь, мы могли бы встретить его? — Каждый этнос строит свою иллюзию, — возразил Нэй, аккуратно игнорируя вопрос. — Эта была не иллюзия, а большой железный корабль. И снаряды какого-то там калибра. И люди, готовые по праву сильного выкинуть нас за борт. — Иллюзия у них в головах. — А оружие у них в руках. Он поцеловал ее в макушку. Их плавно приподнимало и опускало. Под всеми парусами, зарываясь носом в пологие попутные волны, судно направлялось к следующей точке своего непостижимого маршрута. — Капитан Солбери, — внезапно заявила Мадж, выбираясь из его объятий, — я полагаю, что сегодняшний ужин имеет право быть сервированным по праздничному регламенту. — Безусловно, графиня, — ответил он. — Предлагаю вам срочно проследовать в огород! Пока Маджента готовила салат, Нэй обошел все закутки судна в поисках изменений. Все было там, где должно быть. То, чего не должно было быть, отсутствовало. Особенно тухлая рыба. Посреди камбуза, где гости перевернули все вверх дном, в центре большого разделочного стола стояла пыльная бутылка пятнадцатилетнего портвейна, два хрустальных бокала и штопор с серебряной ручкой в форме смеющейся макрели. Когда Мадж подтвердила, что видит то же, что и он, Нэй лишь недоверчиво усмехнулся. Который день их судно окружал лишь светящийся туман. Его рассыпающиеся лепестки и локоны редкий ветер закручивал в странные фигуры, заставляя Нэя оглядываться, играя с ним, бередя душу. Они поставили шезлонги рядом на корме. Мадж разыскала где-то разноцветную ветошь, толстые нитки и кривую парусную иглу и пыталась составить из клочков расползающейся материи «Юнион Джек». — Когда ты поднял первый бокал со словами «Боже, храни Королеву», я, кажется, наконец прониклась значением этих слов. — Еще недавно ты говорила, что монархия — это атавизм, не имеющий права на существование в наше такое и разэдакое чудесное прогрессивное время. — Когда это — недавно? — Ну, лет десять назад. — А я и сейчас скажу, — невозмутимо ответила Мадж, разрывая пополам красный лоскут. — Просто, раз уж она у нас есть, пусть Бог будет к ней благосклонен. Далеко в тумане показался размытый силуэт, напоминающий нос корабля в виде драконьей головы. Потом будто бы наметилась тень парусов. И вдруг из тишины донесся пронзительный животный визг. — Мадж, там свинья! Ты слышала? — Голубчик, какая свинья? Ты что-то услышал? Визг повторился снова и снова. — Нэй, что они делают с животным?! Темные очертания в тумане растаяли, и снова наступила тишина. — Что это было, Нэй? — Или чем это не было. Мы все реже в состоянии узнать реальность. Будто в синей комнате. — В какой комнате? — В синей. Я же тебе рассказывал. Когда в фильмах… — В чем? — В фильмах. Самая простая двухмерная инсталляция. Я же рассказывал тебе! Так вот, в фильмах еще требовались люди — артисты, а инсталляторам — уж не знаю, как тогда называлась эта профессия — приходилось моделировать несуществующие пейзажи и отдельные предметы на компьютере. И потом накладывать изображение живого артиста на созданное в цифре окружение. Для этого артисты играли в специальной закрытой комнате, на особом синем фоне… Да нет же, я точно уже рассказывал тебе об этом! — Сэр Солбери, находясь в здравом уме и твердой памяти, я спрашиваю: когда, по-вашему, это могло случиться? — Не знаю… Наверное, лет пятьдесят назад. Они оба сначала улыбнулись, а потом засмеялись. Берега уже третий час тянулись по оба борта — они входили в устье тихой широкой реки. С бело-золотистых барханов сползала жара, словно пластами, время от времени накрывая судно сухим покрывалом. Нэй и Мадж потеряли счет пройденным мирам. Богатым и нищим, плодородным и мертвым, раскаленным и ледяным. Республикам и тираниям, монархиям и коммунам, военным лагерям, планетам-тюрьмам, концессиям и вольницам. Перед ними падали ниц и гнали их с порога, пытались обмануть и пытались спасти — всюду на свой манер. Но никогда не покушались на гетское судно и не чинили препятствий, когда они уходили. Десятки раз собираясь остаться, они все равно возвращались к разверстому зеву судна, к горшочкам салата и обществу друг друга. Нэй, раздобыв где-то золотую краску — нужно же было как-то называть их временный дом — вывел на корме аккуратными буквами «Гамельн». Маджента придерживала его за ноги, чтобы он не вывалился за борт, и язвительно комментировала происходящее. Прежде чем показался порт, они увидели по обе стороны фарватера очередь из… Кораблями это назвать было трудно — безразмерные черные прямоугольные коробки, лишенные всякой грации и изящества, но дышащие силой и мощью. Крошка «Гамельн» не доставал до их палуб даже верхушками мачт. — Что это за саркофаги? — спросила Мадж, читая проплывающие мимо названия. — Мы на планете-фронтире, — Нэй тоже следил взглядом за именами кораблей. — Это транспорты экспансии. Он пытался представить, сколько же людей и техники может вместить каждая коробка. «Дитя Моргена — 21», «Леди Ультра-Йорка», «Дитя Моргена — 73», «Атланта», «Лемурия», «Длань Соннема»… — Нэй, ты видишь то же, что и я? — Мадж побледнела и даже приложила руку к груди. — Соннем… Неужели не совпадение? Ласковая, домашняя, доверчивая Беатрис, облик которой уже почти стерся в их памяти… Выскочившая в одночасье за социотехнолога, специалиста в построении замкнутых сообществ, и заявившая полгода спустя, что ее место на фронтире, рядом с мужем. Ушедшая полвека назад. Взявшись за руки, Нэй и Маджента стояли на носу корабля, стараясь угадать в плавящемся воздухе очертания порта. |