Книга Свидание с миллионером, страница 60 – Юлия Гетта

– Поехали ко мне, сладкая, – в который раз шепчет он, щекоча дыханием шею, заставляя втягивать голову в плечи и зажмуриваться от полчищ мурашек, сбегающих по спине.

– Нет, мне домой надо… – в который раз томно отзываюсь я.

– Зачем?

– Завтра на работу…

– К чёрту работу. Давай сбежим от всех?

– Куда?

– В лес. Будем жить вдвоём, как Адам и Ева.

Я смеюсь, откинув голову назад.

– Как ты это себе представляешь?

– Как рай, – отвечает этот наглец и снова целует мою шею до горячих мурашек.

– М-м-м, звучит соблазнительно…

– Ещё бы. Так поехали?

Я улыбаюсь, мечтательно прикрыв глаза. Крепче обнимаю Хоффмана за шею, глажу, скольжу пальцами по затылку, забираясь в короткие волосы. Даниил трётся носом об мою щеку, как большой мартовский кот. И мне хочется остановить время. Чтобы эти мгновения длились вечно.

Сейчас я как никогда близка к тому, чтобы согласиться поехать с ним, куда он скажет. Хоть на край света, хоть в рай, хоть прямиком в ад.

Но маленькая обиженная девочка внутри меня, которая уже дважды наступала на болючие грабли, не позволяет поддаться безрассудным мыслям. Если я действительно нужна Даниилу – подождёт.

Такой вывод кажется мне правильным, логичным и безопасным. Страшно влюбиться по самое не могу… Хотя порой мне кажется, что это уже давно произошло. Ещё там, в лесу, когда мы с Даней сидели и разговаривали у костра.

Да и потом, это ведь ненормально – стоит ему появиться на горизонте, как меня уже всю штормит. Эмоции, какими бы они ни были, зашкаливают.

Вот и сейчас он просто целует меня, а я снова будто парю в небесах. И внутри пылает огонь, как ещё никогда прежде.

Не знаю, чего я боюсь сильнее, сгореть в этом огне или разбиться. Так высоко я ещё не летала. Не уверена, что смогу собрать себя потом по кусочкам без потери чего-то важного.

Но сейчас мне меньше всего хочется думать о плохом. Сейчас мне хочется совершенно иного. Забыть навсегда свой прошлый неудачный опыт, бесконечно долго обниматься с Хоффманом и верить в чудеса.

Однако страх получить граблями по хребту в третий раз побеждает в этой борьбе не на жизнь, а на смерть. Да и как гласит народная мудрость – хорошего помаленьку. Я лащусь к Даниилу, жадно втягивая носом запах его кожи, трусь щекой о колючую щетину на мужском подбородке и заставляю себя от него оторваться.

– Может быть, однажды поедем, – говорю ему с мягкой улыбкой на губах. – Но сегодня мне пора домой.

Он смотрит мне в глаза и ласково улыбается в ответ.

– Ты мой стойкий оловянный солдатик?

– А ты – озабоченный сомнительный тип, – не теряюсь я, тыкая пальцем ему в грудь.

Даниил смеётся.

– Неужели я не заслуживаю ни капли твоего доверия? – слегка сузив глаза, интересуется он.

– Ну, помнится, ты и сам говорил, что тебе нельзя доверять, – пожимаю плечом я.

– Это была шутка, – отвечает Хоффман, вдруг становясь абсолютно серьёзным. И после небольшой паузы добавляет: – Можно.

Дух захватывает от проницательного взгляда его карих глаз. Это же надо так смотреть!

Невольно вспоминаю, как он интересовался, заценила ли я этот взгляд в нашу первую встречу, и усмехаюсь. Вот же засранец. Знает свои сильные стороны и так нагло ими пользуется.

– Что, тяжёлая артиллерия в ход пошла? – с хитрой улыбкой спрашиваю я, припоминая ему его же слова.

Даниил склоняет голову набок и с интересом разглядывает меня.

– Опасная ты девушка, Ляля, – со вздохом произносит он. – С тобой надо за языком тщательно следить. «Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас», да?

– Да, со мной шутки плохи, – деловито замечаю я.

Он улыбается. И снова смотрит. Так, будто я самая особенная девушка на свете. А у меня снова щекочет в груди.

– Ладно, – вздыхает Даня, берёт мою ладонь, поднимает вверх и касается губами запястья. – Пойдем, я тебя провожу.

Мне вмиг становится грустно.

Даниил первым выходит из машины, чтобы открыть мне дверь. Сегодняшний его автомобиль больше напоминает космический корабль будущего, меня так и подмывает пошутить на эту тему, а заодно спросить, куда делся «БМВ». Неужели тачка Михалыча присутствует в арсенале Хоффмана персонально для меня?

Но я почему-то так и не спрашиваю об этом. Не знаю почему. Наверное, не хочу портить момент. Хватит на сегодня колкостей.

У подъезда мы снова целуемся. Никак не можем распрощаться.

– Надеюсь, до завтра ты не придумаешь ничего нового, за что можно на меня обидеться и послать к чёрту? – с лукавой улыбкой интересуется Даниил, крепко сжимая меня в объятиях.

– Не-е-ет, – смеюсь я.

– Смотри. Терпение у меня не железное.

– Это что, ты угрожаешь мне?

– Предупреждаю. По тонкому льду ходишь, белоснежка.

Я снова смеюсь. И снова целую его.

Боже, пусть эта сказка не заканчивается! Пусть так будет всегда!

Но время идёт, на улице уже очень темно и холодно, я начинаю замерзать.

– Ну всё, иди домой, дрожишь вся, – недовольно говорит мой Хоффман.

И нам всё же приходится отцепиться друг от друга.

Я пячусь назад, не в силах перестать ему улыбаться. А Даниил провожает меня взглядом до тех пор, пока я не захожу в подъезд.

* * *

Перед тем, как зайти домой, на всякий случай решаю глянуть время. Надеюсь, что ещё не слишком поздно и мои не успели лечь спать. Достаю телефон, подсвечиваю экран и… роняю челюсть на подъездный пол. Оказывается, скоро час ночи! Вот это да…

И когда только успело время пролететь? Я была уверена, что сейчас максимум часов десять, не больше!

Это плохо, очень плохо.

Делаю глубокий вдох и с осторожностью сапёра вставляю ключ в замочную скважину. С не меньшей осторожностью проворачиваю его, чтобы замок не издавал громких звуков и не разбудил маму с сестрой. У них обеих чуткий сон.

По миллиметру открываю дверь, на цыпочках прокрадываюсь в квартиру и, двигаясь, как заправский ниндзя, закрываю дверь обратно. В квартире темно и очень тихо. Мысленно молю небеса, чтобы мне удалось проскользнуть в свою спальню, ничем не нарушив эту тишину.

Но небеса остаются глухи к моим мольбам. Наклонившись вниз, чтобы разуться, я теряю равновесие и хватаюсь рукой за стену, выронив при этом ключи. Звук получается не слишком громкий, но сердце ухает вниз.

Я нервно закусываю губу, прислушиваясь. И к своему несчастью улавливаю, как за стенкой начинает жалобно хныкать сестра. А следом до моих ушей доносится и мамин голос.