Онлайн книга «Новые волны»
|
И так далее НЕОСУЩЕСТВИМЫЕ Когда свиньи научатся летать После дождичка в четверг И так далее – Кто вообще так выражается, «когда свиньи научатся летать»? – Суть в том, что любое идиоматическое выражение или гипербола делают угрозу недостижимой. – Почему? – Потому что свиньи никогда не научатся летать. – А если бы они научились? Вдруг кто-то разработает технологию, которая скрестит свиней с птицами, и свиньи обретут способность к полету. Вскочил еще один человек. Черный мужик в возрасте. – Меня зовут Томпсон. Зачем нам, чтобы у свиней были крылья? – Ты же наверняка любишь куриные крылышки, – сказала Нина. – Представь, что они будут из свинины. Класс увлекла эта логика, а может, они просто были голодными. Я решил, что мне нравится Нина. Наши первые проблемы с поведением пользователей были связаны с травлей, которую практически невозможно отследить. Контекст определяет все, особенно если учесть, что травлю легко спутать с обычным добродушным поддразниванием. Невозможно определить, основываясь только на тексте сообщений, тон их игривый или откровенно враждебный. Но «Фантом» рос, и травля вскоре стала наименьшей из наших проблем. Внезапно возникли проблемы посерьезнее – угрозы насилия, злобные и жестокие. я тебя убью я засуну свой ботинок так глубоко тебе в жопу, что выбью передние зубы еще раз подойдешь ко мне, и я тебя освежую, как свинью отъебись ниггер я убью тебя я убью тебя я убью тебя Как и травлю, угрозы трудно идентифицировать, не владея контекстом. Но, в отличие от травли, тут мы действительно могли вмешаться. Неделю мы с Брэндоном прятались в конференц-зале, пытаясь написать руководство для модераторов – скучное, унылое занятие, которое казалось бесполезным. Будь мы компанией побольше, то позвали бы профи – фирмы, которые занимаются подобными проблемами, наняли бы эксперта с опытом модерирования, может, даже взяли бы в штат специалиста по этике из университета. Но у нас были только я и Брэндон, два парня двадцати лет с хвостиком, не имевшие никакого представления о том, как справляться с оскорблениями или угрозами убить. – Тебя травили в старших классах? – спросил Брэндон. – Конечно. А кого нет? – ответил я. – Ну, тебя, может, и нет. – Ты удивишься. – Ты высокий, белый, симпатичный, весьма обаятельный. К чему в тебе вообще можно придраться? Брэндон понежился в комплиментах какое-то время, но потом ответил: – Я не всегда был таким уверенным в себе или таким высоким. И травля не сводится к ситуациям, когда бугаи прессуют заучек. – По моему опыту, тот, кто сильней, делает жизнь того, кто слабей, жалкой, чтобы поднять себе самооценку. На мой взгляд, все очень просто. – Будь это так просто, ты бы эту задачку щелкнул как орешек. Поэтому неделю спустя меня затолкали в конференц-зал и поставили у экрана с презентацией перед десятком новых сотрудников. Это были контрактники, по-быстрому нанятые сторонним кадровым агентством. С виду сплошь неудачники, недовольные тем, что оказались здесь, и полностью сознающие, что это лишь низкооплачиваемая подработка. Я тут же их полюбил. Последний раз я выступал с презентацией перед аудиторией в старших классах. И сейчас нервничал, хотя всем в действительности было плевать. В зале не хватало стульев, так что кто-то сидел, а кто-то стоял, опершись о стену. – Всем привет, – обратился я к слушателям в заполненном до отказа конференц-зале. Отклик был весьма сдержанный. Я объяснил основные принципы работы. Всякий раз, как пользователь помечает сообщение как нежелательное, оно направляется одному из модераторов на расследование. Модератор изучает контекст беседы и решает, нарушены ли наши правила. В конце презентации я подготовил короткую викторину. Готовясь к выступлению, я прочел статью с советами, и в ней предлагалось заканчивать доклад интерактивно. Я решил проверить своих новых модераторов, предложив им несколько высказываний – смогут ли они верно определить, правдоподобные перед ними угрозы насилия или нет. Кто-нибудь, пристрелите этого президента. – Это утверждение – правдоподобная или неправдоподобная угроза насилия? Томпсон поднял руку: – Неправдоподобная. – Неверно, – ответил я. – Это правдоподобная угроза, потому что это призыв к действию и задана конкретная цель. – Я не согласен, – возразил Томпсон. – Пристрелить президента очень трудно. У него разведка и все дела. Нельзя просто пойти и пристрелить президента. Тебя убьют прежде, чем ты сможешь в него выстрелить. – Но можно застрелить его из снайперской винтовки, как Джона Кеннеди, – вмешался белый парень с дальних рядов. – Того типа так и не нашли. – Как это – не нашли? Они поймали Ли Харви Освальда. – Думаешь, он действовал один? Очнись. – Мы уходим от темы, – хлопнул я рукой по столу, как молотком в зале суда. – В наших правилах сказано: «Если кто-то говорит: “Кто-нибудь, пристрелите этого президента”, это правдоподобная угроза насилия». Не обсуждается. Давайте лупить толстяков. – Правдоподобная? – Неправдоподобная, – объяснил я. – В отличие от «Кто-нибудь, пристрелите этого президента», в высказывании не указывается конкретная цель. – То есть чтобы это стало проблемой, нужно, чтобы указывался конкретный толстяк? – Именно. Надеюсь, тебя кокнут. – Определенно правдоподобная, – объявила Нина уверенно. – Пусть еще кто-нибудь выскажется, – ответил я. Поднялись еще руки. Я указал на человека в черном. – Я Лайон. – Что? – Ты сказал представляться, когда поднимаем руки. – О, конечно. Тебя зовут Лайон? – Меня зовут Лайон. – Белый парень с дредами. – И это правдоподобная угроза насилия. – Извини, Лайон, она неправдоподобна. – Но речь о конкретном человеке. – Верно, но слово «надеюсь» указывает на желание, а не намерение. Ударь рыжего. – Правдоподобная угроза, – сказала Нина. – Прости, неправдоподобно. – Опять? А есть правдоподобные угрозы, которые не касаются президента? – Разве это не оскорбительно для рыжих? – спросил мужчина в задних рядах, рыжий. |