Книга Город Ангелов, страница 50 – Лея Стоун

Вау. Вот это признание.

– Никому об этом не рассказывай. За исключением Шии. – Линкольн тут же переключился в боевой режим. – Я собираюсь удвоить количество наших занятий. Я хочу, чтобы к концу года ты стала смертоносной машиной по уничтожению демонов. Прояви себя во время Испытания и поступи на второй курс. Это единственный способ обезопасить тебя, – заявил он.

Мои мысли все еще были заняты нашим поцелуем и его словами о том, что я, Бриэль Этвотер, зажгла что-то внутри него. Но затем на меня обрушилась суровая реальность: образно говоря, я была дочерью Люцифера.

– Что, если я погружусь во тьму? – Во время нападения демонов из моего горла вырвался поток темной, удушающей магии. Было бы глупо игнорировать это событие.

Линкольн покачал головой.

– Это невозможно.

Отрицание. Я была хорошо знакома с этим чувством.

– Линкольн, я ценю твою веру в меня, но если я стану темной…

Он обхватил мои щеки ладонями.

– Бриэль, иногда ты ужасно меня раздражаешь, ты чертовски упряма, никого не слушаешь, и я уверен, что черная магия, которой ты душила абруса, очень опасна, но ты не злая. Я знаю твою душу.

«Я знаю твою душу».

Должно быть, Линкольн провел много времени наедине с поэтическими сборниками, которые я видела у него в трейлере. Не то чтобы я была против.

До меня доходили слухи о тех, кто полностью погрузился во тьму и в конечном итоге лишал себя жизни. Человеческая природа просто не могла вынести такого количества зла. В прошлом году наша соседка – молодой темный маг – покончила с собой, прямо в своей квартире.

– Погоди, я тебя раздражаю? – в замешательстве спросила я, но его смех согрел меня изнутри и вызвал улыбку на моем лице. – Ты самый большой придурок, которого я когда-либо встречала, – я подмигнула, наконец-то обернув этот жест против него.

Линкольн поцеловал меня в кончик носа.

– Ну разве мы не отличная пара?

Линкольн Грей – мой парень. Это какая-то альтернативная вселенная? После нашей первой встречи мне хотелось его убить, но теперь я хотела снова и снова наблюдать за тем, как он выходит из ванной, обернутый полотенцем. Эта картина невольно возникла в моем сознании.

– И что теперь? – спросила я.

Он убрал руки с моего лица и стиснул зубы.

– Теперь мы будем тренироваться. Я собираюсь научить тебя всему, что знаю сам. К концу учебного года мы сильно обгоним программу первого курса.

– Я устала только при одной мысли об этом.

Линкольн кивнул.

– Так и должно быть. Я больше не собираюсь делать тебе поблажки. В конце концов, это не принесет тебе никакой пользы.

Отступив назад, я скрестила руки на груди и уставилась на него.

– Прошу прощения? Поблажки? Я спасла тебя от пчел, забыл?

Он усмехнулся.

– Нет, это сделала Сэра. И если тебя похитят – первым делом они уничтожат твой кинжал. Ты сама должна стать оружием. Я собираюсь сделать из тебя оружие, Бриэль. – Во взгляде Линкольна мелькнуло что-то зловещее.

Черт. Звучит страшно.

Я пожала плечами.

– Может, вместо этого мы просто сходим на свидание? Ты любишь кино?

Его лицо даже не дрогнуло, и я застонала.

– Когда начинаем?

Прошлой ночью я спала на неудобном диване, а он был ранен, так что нам вряд ли стоило начинать занятия прямо…

– Сейчас. Иди переоденься, – скомандовал он.

Я застонала еще громче, покоряясь своей судьбе.

Следующие несколько месяцев будут по-настоящему тяжелыми.

* * *

И я оказалась права.

Наши тренировки стали гораздо сложнее, чем раньше. Я засыпала прямо в классе, потому что занятия с Линкольном отбирали все мои силы, но в остальном все было не так плохо. Мы с Фредом остались друзьями, и с моего благословения он начал встречаться с Анджелой. Наши отношения с Линкольном крепли день ото дня, но при этом бо́льшую часть времени мы обменивались взаимными оскорблениями.

– Вставай, женщина! – приказал он.

Мой очаровательный кавалер стоял надо мной с огромным мечом, кончик которого упирался мне в шею.

– Это нечестный бой. У меня нет оружия! – огрызнулась я.

После утомительных тренировок мы подолгу целовались в его трейлере, сводя на нет все те гадости, которые мы успели друг другу наговорить. Я все время хотела зайти дальше, но, несмотря на то что два месяца назад мне исполнилось девятнадцать, меня немного пугала наша разница в возрасте. А еще я случайно проговорилась, что занималась сексом всего один раз и что весь процесс занял тридцать секунд. После этого Линкольн постоянно называл меня девственницей.

– Демоны не умеют сражаться честно. Поднимайся, – прорычал он, и кончик лезвия еще сильнее вжался в мою кожу.

Пожалуй, Линкольн был немного сумасшедшим, но его внешность с лихвой компенсировала все недостатки.

В конце концов, все мы слегка безумны.

– Ты приставил меч к моей шее. Если я встану, то истеку кровью, – объяснила я на случай, если он забыл принять свои лекарства или что-то в этом роде.

Он пожал плечами.

– Придумай что-нибудь. Используй темную магию, преломи свет, пни меня между ног. Просто сделай что-нибудь.

Я рассчитывала, что когда-нибудь он станет отцом моих детей, поэтому удар между ног был сразу же вычеркнут из списка. Преломить свет? Он был пьян? Этот прием относился к продвинутому уровню. Даррен пытался меня научить, но у меня не получалось даже создать свет. И я не хотела использовать темную магию. Ни за что. Никогда. И определенно не на Линкольне.

– Я беременна от тебя, – спокойно заявила я.

Он широко распахнул глаза, и его рука немного расслабилась.

– Что?

Использовав его замешательство, я откатилась в сторону и ударила его по ногам. Выронив меч, Линкольн плюхнулся на задницу.

Продолжая лежать на полу, я довольно ухмыльнулась, и он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Это был грязный прием, – сказал Линкольн одобрительным тоном. – Но эффективный.

Я подползла ближе и оседлала его бедра. Мы были одни в маленьком боковом спортзале, и Линкольн уже начал привыкать к публичным проявлениям привязанности. Время от времени он начинал угрожать, что найдет мне нового тренера, исключив конфликт интересов. Правда, уже в следующую минуту он говорил, что не сможет доверить мое обучение кому-то другому.

Когда я уселась на его промежность и выгнула спину, прижимаясь к нему тазом, он тихо застонал.