Книга Муж напрокат, страница 44 – Надежда Мельникова

Максим немного отстраняется и с нежностью заглядывает в глаза. Приподняв мою руку, подносит пальцы к губам и медленно целует. И, вместо того чтобы плакать, я расплываюсь в нечаянной улыбке.

Дубовский улыбается в ответ. И прижимает мою ладонь к своему сердцу.

Чужой или родной? Незнакомый или близкий? Целует в лоб. Касается носом моего носа, изучает моё лицо, а потом — словно кто-то щёлкает тумблером — лизнув мою нижнюю губу, крепко сжимает заднюю сторону шеи и буквально набрасывается с поцелуями. Передавая кислород друг другу, мы неистово ласкаем губы. Выпуская боль и злость вот таким необычным, совершенно немыслимым способом.

Максим не может остановиться и, отпустив мою шею, сжимает предплечья. Давит сильными пальцами до боли и синяков, встряхивает как тряпичную куклу и целует ещё.

— Ладно. — Отпускает меня Максим, и я едва ли могу устоять на ногах после таких поцелуев.

Поэтому, пошатнувшись, припадаю спиной к стволу дерева. И неосознанно касаюсь своих губ. Как будто стараясь продлить поцелуи.

А он отходит в сторону, наклоняется, аккуратно складывает пилу и другие инструменты.

— Пошутили и хватит.

Нахмурившись, Дубовский мрачнеет. Его лицо меняется. Оно становится жестоким и отстранённым. Таким я его даже чуточку боюсь.

Дубовский достает из заднего кармана джинсов мобильный, начинает листать список контактов.

— Ты позвонишь крутым дядям, и они разберутся?

Максим отрывается от экрана телефона и, осмотрев меня, снова возвращается к своим делам.

Подозреваю, что означает подобное выражение лица, вроде ни один мускул не шелохнулся, но рот Дубовского неумолимо отвердевает, а кожа на скулах натягивается от скрытого напряжения. Он злится.

Внутри оживает надежда. А вдруг Максим и вправду какой-то важный и крутой московский бизнесмен? И он обязательно мне поможет?

— Ксюш, каких ты фильмов насмотрелась? — шутит, но не так, как прежде, с холодным выражением лица. — Ты лучше сделай мне кофейку, а я пока решу, что с крышей делать.

— С какой крышей? С крышей, которая нас прикроет? У тебя есть нужные знакомые, и одним звонком они могут решить наши проблемы?

— С крышей, которая на кухне, — уходит от ответа, а я закрываю глаза. — Там большая дыра, Ксюша, и, если пойдут ливни, полдома затопит.

Выдыхаю, в очередной раз ничего от него не добившись. Эта неизвестность убивает меня. И поругалась бы, да не могу. Просто не могу, и всё. Опять какие-то тайны, в которые женщин посвящать не полагается. Или меня?! Ну как так-то?

Зря я всё это придумываю. Нет у него никаких знакомых. Просто мы с ним встретились, понравились друг другу. Потянуло, возникла страсть. Это редкость, учитывая, что я выбрала его по объявлению. В этом повезло. И я цепляюсь за это, считая, что он какой-то важный человек. Но если включить мозги, то зачем важному человеку фиктивный брак?

Максим не скажет. Давить бесполезно. Всё равно отшутится. А я ловлю себя на мысли, что уже боюсь его потерять. Только вот он может быть обычным альфонсом с подарками в виде авто и дорогих часов от любовниц. Да мало ли что? Я ведь совсем ничего о нём не знаю.

Психанув, иду на кухню и, как он попросил, варю кофе. Но всё валится из рук, сердце колотится, и я надеюсь, всё равно надеюсь... Сыплю столько молотого кофе в турку, что чёрный напиток буквально журчит пеной. Сквозь стекло окна на веранде вижу, что Макс подставляет лестницу и действительно лезет на крышу. Внутри творится просто безумие, чувства растекаются по телу раскаленной лавой, клокочущей в жерле действующего вулкана. Я ничего не понимаю.

Чуть позже он заходит в дом и пьёт свой кофе, глядя на меня поверх края чашки.

— Мне нужно в город уехать. Прикупить кое-что из стройматериалов для крыши, тем, что есть, тут не справиться.

Схватившись за край стола, я не смею ему перечить. Я столько раз его выгоняла… А сейчас боюсь, что фразой «о том, что я не смогу уехать отсюда» он как бы прощался и теперь просто уезжает от моих проблем. Во дворе был прощальный поцелуй?!

Такой страстный, неистовый, живой и… Последний.

Почему нет? Наконец-то он устал от всего того бреда, что происходит в моей жизни. Любой бы мужик устал. А такой привлекательный тем более. Крыша — просто повод уехать. Сложные дети, пожар, бывший любовник, комиссии. Кому это надо? Приодевшись в рубашку и брюки, Максим уходит. Звук мотора оповещает о том, что его машина больше не стоит у моих ворот. И в груди разрывается сердце.

Я пытаюсь занять себя делами, на нервной почве перемываю все окна, устраиваю стирку и глажку. Пропалываю грядки. Занимаюсь детьми.

Но Максим не возвращается, не приезжает к вечеру. И я маюсь всю ночь, страдая по нему.

Проснувшись, я выбегаю за калитку, но там пусто. Утром его тоже нет.

Мы переписывались через личные сообщения сайта знакомств, и у меня нет его телефона. Хотя как я ему позвоню? Что скажу?! Разве я имею на это право? Чуть позже я вспоминаю поданные заявления в ЗАГС, возможно, там есть его номер, но я не могу… Как теперь навязываться? Как звонить самой? Если он сделал выбор.

Похоже, не выдержав груза проблем, от меня таки сбежал фиктивный жених.

К вечеру следующего дня мне становится ещё больнее. Я испытываю тотальное одиночество, мне так плохо, что я просто не могу ни с кем общаться и даже разговаривать с детьми.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В сумерках приближающейся ночи скрипит калитка,и в надежде, что это Максим, я кидаюсь из дома на улицу.

Но на тропинке стоит Афанасий.

Только этого мне и не хватало. А если он полезет ко мне? Если попытается взять силой?

Кажется, жизнь уже не может быть хуже. Меня тошнит от вида бывшего любовника. Противно, что когда-то я целовалась с ним. Он подлый и злой человек.

Но, несмотря на свой страх, я не могу не отметить, что Афанасий выглядит по-другому. Не таким уверенным, что ли. Он стоит молча. Смотрит исподлобья, крутит в зубах соломинку, запихнув руки в карманы.

— Чё ты так-то сразу, Ксения? Людские жизни — это ведь не пчёлки с огородами? Нельзя так.

— В смысле? — не понимаю.