Книга Мёртвая душа, страница 29 – Лика Вериор

— Почему это должно быть позорно? — фыркнул Лей, зачёсывая растрепавшиеся волосы пятернёй. — Не одежда определяет мужчину! А вознести хвалу Двуликому — это огромная честь. Мужчины одеваются в женщин, отображая двойственную сущность осени, которая и жалит морозами, и греет золотом солнца. Считается, что удача будет преследовать тебя весь год, если ты был выбран для парада.

Хотелось выразить всё своё недоумение в самых нелицеприятных выражениях, но я сдержалась, понимая, что для каждого присутствующего эта традиция действительно важна.

— Но почему тогда женщины не одеваются в мужчин?

— Потому что двуликий — мужчина. Он суров и строг, но ему свойственна материнская забота, он дарует народу урожай, позволяя собрать провиант на весь год, — объяснил Ян.

— Обычно ведь выбирают лучших в академии? Тех, что наверху списка? — Фен-Фен посмотрел на Яна. Тот кивнул.

— То есть вы оденетесь в девиц? — я сжала рот рукой, чтобы сдержать неуместный смех. — Я бы посмотрел! Кто там у нас ещё на вершине рейтинга? Ян, Джианджи, Тао… А дальше? Я даже не смотрел! Может, Кай? Если его обрядят в девицу — ваш парад и для меня праздником станет.

— Прекращай шутки шутить, — Лей ткнул меня в лоб, отчего я чуть не потеряла равновесие. — Это серьёзное дело, ещё неизвестно, кого выберут. Может и тебя.

— Упаси Вокан, — я передёрнула плечами, а потом ещё раз, представив, что мне действительно придётся одеться женщиной. — Впервые рад, что я среди отстающих.

— А я вот хотел бы, — вздохнул Фен-Фен, — удачу на грядущий год не на каждом углу раздают.

Парни закивали.

Так странно — неожиданная суеверность для прогрессивного Донга.

Суеверность эта проявилась и вечером, когда все отпросились у Гао сходить к священному дереву возле главного храма Вейла. Курсанты хотели повязать на неё красные бумажные платки с просьбой о даровании удачи. Видимо, полевые испытания для аристократов Донга представлялись чем-то действительно ужасным.

Я тоже пошла к этому дереву — ну не отбиваться же мне от общества — и находилась теперь в смешанных чувствах. Дерево, абсолютно иссохшее, скрюченное и чёрное, словно когда-то в него ударила молния, росло на холме и ярким силуэтом разрезало воздух. Небо за ним казалось абсолютно красным, как и солнце — оно изредка пробивалось лучами сквозь сплетённые ветви, окрашивая в багрянец сухую донгскую землю.

От того ещё невероятнее смотрелись тысячи бумажнык платков, привязанных к веткам дерева, все они когда-то тоже были красными, но многие из них уже давно выгорели — словно мстительное солнце не хотело уступать им в яркости цвета.

Платки были густо повязаны на нижние ветки, чуть меньше их было в середине, а на верхушке — совсем мало. Удивительно, что вообще были: то ли кто-то ухитрился залезть так высоко, то ли повязали ещё в те времена, когда дерево было молодым и невысоким.

— Не зевай! — я задумчиво перевела взгляд на Лея. Он улыбнулся, всунул мне что-то в руки и пошёл к дереву.

Я посмотрела на свои руки и с теплом узнала засахаренный кумкват, завёрнутый в красный бумажный платок. Наверное, со стороны я выглядела совершенно глупо, давя улыбку и пялясь на мятый кусок бумаги в руках.

— Соберись, Бао, — фыркнула и съела часть сладости, остальное положила в карман. На измятом платке расплылись сахарные пятна, и всё же иероглифы пожелания легко читались. Невероятно мелкие, они располагались очень близко друг к другу — казалось, Лей написал целое сочинение.

Полевые испытания без плохих происшествий

Поменьше падать на ровном месте

Я на ровном месте никогда не падаю! Ну… иногда…

Язык покороче

Роста побольше

Научиться радовать Лея-любимого-и-уважаемого-старшего-братца

Научиться держать винтовку, а то это не дело

Чтоб усы, наконец, выросли

Красивую причёску — на случай, если рядом не будет Лея-любимого-и-уважаемого-старшего-братца, чтобы проследить

Чтобы засахаренные фрукты падали с неба

Не сдержавшись, громко рассмеялась. Кажется, Лей бы мог ещё много чего придумать, но ему стало лень. Последние слова были до жути неаккуратно написаны и еле читались, зато какие каллиграфичные первые строки! Даже не знала, что Лей умеет так писать. С другой стороны, он ведь из дворянского рода, а в Донге все дворяне тренируют каллиграфию.

Интересно, что у него за семья?..

Свернув платок в трубочку, промяла его и пошла к дереву. Большинство уже повязало свои пожелания, поэтому мне никто не мешал. Хотелось достать до самой высокой ветки, до которой дотянусь.

Я прыгнула раз, второй, уцепилась за кончик ветки и потянула вниз, но она выскользнула из пальцев в самый последний момент.

Вдруг меня кто-то подхватил и поднял высоко-высоко — я не успела ни возмутиться, ни испугаться.

— Привязывай! — услышала голос старшего и тут же завязала платок на ветке. Меня отпустили. Ян отряхнул ладони и хмыкнул: — Каши ты явно мало ел.

— Спасибо, старший, — пробормотала.

— А мне никто не помог! — возмутился Фен-Фен и потряс скрученным платком. — Я тоже повыше хочу!

— Ты не сравнивай, — Джианджи провёл по коротким волосам рукой.

— Уверен, в тебе веса раза в два больше, — сказал Лей Фен-Фену и, положив руку мне на голову, с силой потрепал. Присела, уворачиваясь, и сразу убежала за спину Джианджи — ещё чуть-чуть, и это станет моей привычкой.

— А может и правда поднимем? — предложил Тао. Он свой платок уже давно повязал и сейчас курил немного в стороне. — Двое-то точно его поднимут.

— Вот-вот! — Фен-Фен прямо-таки засветился. Тао выкинул окурок, и они месте с Джианджи с нарочито громким кряхтением подняли Фен-Фена, который довольно завязал платок.

— Надо было третьего брать, — потёр поясницу Тао, и все засмеялись. — Мы все рядом повязали, смотрите, — он кивнул на дерево.

— И правда, — присмотрелся Ян. — У Робао самый высокий получился.

— Это потому, что вы слабаки, не смогли меня выше поднять, — с притворной обидой проговорил Фен-Фен.

— Мой справа, — присмотрелся Лей, — пониже — это Джи-Джи.

— Мой рядом с Тао и Фен-Феном, — добавил Ян.

Я улыбнулась.

Лёгкий ветерок принёс запах нагретой коры и табака. Солнце снова пробилось сквозь ветки, слепя глаза, и я опустила голову. На розовато-жёлтой земле осталось множество следов кадетских сапог, они образовывали причудливый, единый, узор.

У дерева сейчас стояли только мы, и шесть наших размытых теней утекали вниз по холму. Ребята так и продолжали смотреть на повязанные платки, слегка вскинув головы, а я прикрыла глаза, наслаждаясь моментом.