Книга Мёртвая душа, страница 40 – Лика Вериор

Я промолчала и продолжила одеваться. Руки? Ощущения?.. Неужели каждый может догадаться? Но ведь это не так. Если бы всё было так очевидно, меня бы уже давно выгнали!

— Ты не переживай, просто до того момента дядя спросил меня, не замечаю ли я за тобой каких-то странностей, и поэтому я стала более внимательна к тебе, и единственная странность — твоя женственность. А дядя никогда не спрашивает ничего просто так!

— Ты хорошо притворяешься, — поддержал Хуан. — Вряд ли кто-то может заподозрить, что в военной академии, наравне с лучшими курсантами, служит девица.

— Будем надеяться, — пробормотала, застёгивая китель на все пуговицы. Надо успокоиться. Никто ничего не знает, а если и знает, то не собирается меня сдавать. Всё будет хорошо.

— Иди на завтрак, Робао, — сказал Хуан. — Сюин, зачем ты пришла?

— Ах, да… — она полезла в сумку. — Робао, до встречи. Слышала, тебя избрали для почитания Двуликого. Поздравляю! И не волнуйся, каждый год курсантов так наряжают, что еле различишь — девица это или мужчина, — она открыла тетрадь перед Хуаном. — Хочу заказать новый коньяк, но не уверена в его составе, проверишь?

— Проверю.

— Спасибо… — кивнув, я вышла из кабинета, и в задумчивости дошла до столовой. Наш стол был уже занят, заметивший меня Фен-Фен замахал газетой, поторапливая. Точно, сегодня же почта.

Осмотрела каждого присутствующего. Нет, знали бы они, никогда бы не были так спокойны и дружелюбны.

— У Хуана был? — спросил Лей и придвинул мне поднос. Кивнула, села. — Что сказал?

— Что я хорош, — хмыкнула самодовольно, полностью копируя интонации Лея. Он это понял и едва сдержал улыбку.

— Смотри, в газетах уже про нас написали: «Выбраны достойные! Отпрыски великих семей, и даже безродный! Как на это отреагирует бывшая динас…» — Лей вырвал из рук Фен-Фена газету и ей же хлопнул его по голове.

— Не слушай эти бредни, Бао. Родовитый ты, или нет, сейчас это никого не волнует.

Я поджала губы, скрывая улыбку и искоса поглядывая на хмурого Лея. Это что, забота о моём душевном спокойствии?

— Меня это тоже не волнует, — сказала. Лей поймал мой взгляд, и я быстро уткнулась в тарелку.

Так! Что это было? Идиотская ситуация.

Лей тоже отвернулся, и мы продолжили есть.

— Ты записку на бейском написал, — вдруг подал голос Джианджи, и я не сразу поняла, о чём он. — Ту, что: «Разбудите Лея».

— Правда? Совсем спешил…

На бейском? Мне казалось, Север покинул меня вместе с потом и слезами, но он сидит где-то на подкорке сознания, напоминая о себе в незначительных ситуациях. Незначительных, но занимающих голову тяжёлой тревогой.

— Робао, сказали, тебе письмо!

Обернулась. Толстяк держал в руке пухлую пачку писем. Проследив за моим взглядом, он спрятал их за спину.

— Это мои. Свои сам должен забрать, только на руки отдают.

Я с непониманием всматривалась в лицо сокурсника.

— Доешь и пойдёшь.

Кажется, это сказал Лей. Хотя, возможно, просто голос в моей голове. В любом случае — я его проигнорировала. В один момент оказалась за дверью столовой, потом вдруг на площади между корпусами, и вот я уже стучу в офицерскую будку.

Письмо. Мне. И правда…

Я дрожащей рукой забрала конверт и заглянула офицеру в лицо. Вдруг он знает что-то? Вдруг прочитал? Вдруг...

Но офицер был равнодушен, как ему и полагалось. Он отдал конверт, не глядя. Это был, наверное, уже тысячный такой конверт в его руках. Конечно, он не прочитал — гораздо интереснее судоку на последней странице газеты.

Вот и хорошо.

Я убрала письмо во внутренний карман кителя и пошла обратно. Старалась не бежать, а от того мои шаги казались картонными, тело слушалось плохо — я чувствовала себя деревянной куклой с негнущимися коленями.

Письмо жгло, хотелось прочесть его здесь и сейчас, но нельзя.

Нет, я должна вернуться в комнату, сесть за стол, вскрыть конверт и вдумчиво вчитаться в строчки, ни в коем случае не заглядывая в конец раньше нужного.

Спокойно, размеренно. Что такого в письмах? Ну написали мне — и ладно.

Не сдержавшись, достала конверт и проверила адресанта. Имени нет, но марка бейская.

Нет, всё, в комнату. Кто знает, что я там прочту и как отреагирую? Надо в комнату, за стенки, туда, где никто не увидит.

Как ни боролась с собой, но конверт распечатала ещё по пути. В комнату буквально влетела, нервно бросила на стол сложенную вдвое бумагу. Свет из окна подчёркивал оттиск — корона в круге. Забавно, имени не вписал, но не подумал использовать бумагу без знаков.

Что ж, я уже поняла, что даже Инг не может всё предусмотреть.

Одной рукой развернула бумагу. Закрыла текст ладонью. Так спешила прочитать, а теперь трушу. Дура.

Сдвинула немного палец и с первой буквы узнала почерк Инга. Значит, не ошиблась. Впрочем, кто ещё может мне писать?

Ладони стало горячо, словно буквы захотели отпечататься на ней клеймом. Резко отняла руку и затрясла ей, а глаза сами вцепились в текст, вырывая слово за словом.

Письмо было коротким. Текст жаром прокатился по всему телу, шею начало давить, и я нервно расстегнула китель, а потом и верхние пуговицы рубашки.

Наконец, села. Прикрыла глаза, вдохнула и выдохнула. Снова вчиталась в строки.

«А. болен, К. мёртв. Наследник его отрицает брачные договорённости. Я теперь главный. Возвращайся домой.»

Отец болен. Льёт мёртв. Брачный договор недействителен. Я должна возвращаться.

Чем болен? И как умер? Почему наследник Льёта отказывается от столь выгодного для него союза?

И почему мне не хочется знать ответы?

Я встала и прошла к тумбочке Лея. Лежащее на столе письмо словно следило за тем, как я роюсь в полке, чтобы среди мелочёвки и одиночных носков найти зажигалку.

Вернулась к столу. Выбить огонь получилось не сразу, а родовая бумага плохо горит. Две мои попытки завершились лишь подпаленными краями.

Но вот письмо захватило пламя. Длинные языки облизали бинты на моих обожжённых водой пальцах, из-за дыма защипало глаза.

— Ты чего делаешь? — обернулась на вошедшего Лея. Он с удивлением разглядывал меня, а потом вдруг подскочил и выбил почти догоревшее письмо из рук. — Голодный? Так пальцы — не лучший перекус! Ты нормальный вообще? Мало тебе травм? Решил шашлыком заделаться?

Я большими глазами смотрела на взвинченного соседа. Сказанное им доходило словно сквозь воду, но вот кто-то вытащил пробку, и быстрым потоком вода унеслась в слив, чуть не захватив меня с собой. Голос Лея врезался в уши, а вместе с ним и странная уверенность.