Книга Мёртвая душа, страница 47 – Лика Вериор

— К счастью — не вспоминаю, — буркнул Лей.

— Прибыли гримёры, — послышалось из-за двери. Лей кивнул одной из девушек, и та открыла дверь, впуская вереницу мастеров, вооружённых париками.

— Где ещё один? — сразу заозиралась железная леди.

— Где Робао? — повторил Ян. И правда, малыша не было как-то совсем уж долго.

Парни переглянулись.

— Я позову. Какая комната? — Джиаджи встал, едва не запутавшись в платье.

— Третья дверь по правую сторону, — тут же ответил Фен-Фен и развалился ещё сильнее, занимая освободившееся место.

Джианджи вышел из комнаты и сразу нашёл нужную дверь — возле неё стояла девушка, украдкой читая карманную книжку. Заметив свидетеля, она выпрямилась по струнке и сразу сказала:

— Господин захотел одеваться самостоятельно!

Он проигнорировал её и аккуратно приоткрыл дверь. Бао ещё одевался, и Джианджи хотел было его поторопить, как глаза вдруг начали выхватывать детали.

Он резко отступил обратно в коридор и тихо закрыл за собой дверь.

Зажмурился.

Увиденная картина отпечаталась на сетчатке. В ней не было ничего особенного, просто Джианджи не ожидал, что Бао совсем не готов.

Невольно он начал прокручивать в голове: полупрозрачное нижнее платье открывает вид на корсет — из-за него Бао чувствует себя неловко, поэтому никогда не раздевается, это все знают.

Только вот спина… и плечи…

Джианджи отступил ещё на шаг, посмотрел на удивлённую девушку, которая так и не спрятала свою книжку.

— Через минуту постучишь и скажешь, что пришли гримёры. Внутрь не заходи. Поняла?

Она кивнула, потом ещё раз. Её напугала резкость курсанта, происходящего в комнате она точно не видела.

Джианджи широкими шагами вернулся в комнату.

— Скоро будет, — бросил он всем и вернулся на диван. Гримёры уже занимались Фен-Феном и Тао, но его сейчас совершенно не волновал внешний вид друзей. Точнее волновал, но не всех — только одного единственного.

Робао, вольный раб наследного принца Бея. Отлично образован, умён и подкован в вопросах политики и военной стратегии. Не умеет выжимать тряпку, но хорош в боевых искусствах. Едва научился стрелять из винтовки, но на его ладонях мозоли от лука.

Никогда не раздевается при посторонних, не ходит в общий душ и всегда отказывается от походов на речку. Изящно пишет и плавно двигается.

Прячет под слоями одежды узкую талию и худые руки.

Робао — вольный раб, вовсе не курсант, а курсантка.

— Что с тобой? — рядом сел наконец одевшийся Ян. Джианджи отрицательно мотнул головой, давая понять — не спрашивай.

Он боялся потерять мысль.

Робао поступил в академию по протекции наследного принца Бея. Подобные документы не подделать, а если уж найдётся умелец, мимо Гао подделка не пройдёт. Документы тоже настоящие — где-то и правда существует вольный раб Робао.

Робао-девушка точно связана с принцем, иначе бы она сюда не попала. Она точно жила при дворе — в таком Джианджи не ошибается. И она точно не чистокровная донгонка…

Джианджи гулко сглотнул. Промелькнувшая мысль показалась ему невероятной, хотелось прямо сейчас ринуться в архивы и проверить каждый документ, каждый портрет и фотографию.

Сейчас ему казалось, что Робао очень похож на его бабушку в молодости, он видел свадебные портреты. И у отца была сестра, ставшая супругой короля Бея и родившая ему дочь…

— Прошу пройти к зеркалу, — вырвал его из размышлений гримёр. — Садитесь, пожалуйста, на стул.

Джианджи послушался. Когда ему надевали парик, в комнату зашёл Бао. Он неловко оглянулся и сразу уселся на диван, явно некомфортно чувствуя себя в платье.

«Интересно, он снял корсет?» — пролетело в голове Джианджи, но он одёрнул себя. Хорошо, что традиционное платье Донга было достаточно закрытым. Вейла, если он, а точнее она — его кузина… Хотя сомневаться не приходится, с каждой секундой, наблюдая за Бао через отражение, Джианджи находил всё больше похожих черт.

Почему она здесь? В Бее что-то случилось, и ей пришлось бежать? В Донге ей безопасно? Ей ничего не угрожает?..

Теперь безопасно. Теперь, когда Джианджи знает правду, Бао точно будет в безопасности. Он её брат, и он за неё в ответе.

Уверенность в правдивости собственной теории не покидала его. И всё же он зайдёт в архивы и проверит всю информацию, возможно, в генеалогическом древе рода найдётся и портрет Робао. Точнее не Робао, но настоящего имени кузины Джианджи не знал.

— Мы закончили, — сказал гримёр и пригласил к зеркалу Бао. В то же время позвали и Лея. — Вы не побрились? — спросил гримёр с возмущением. Лей не сдержал тихий смешок.

— Забыл, — буркнул Бао и искоса глянул на соседа. Лей принял самый непринуждённый вид, подставляя лицо под пушистые кисти.

— Как безответственно с вашей стороны, молодой человек! — гримёр покачал головой и натянул на голову Бао смешную сеточку. — Сейчас уже нет на это времени, как жаль! Придётся сильнее припудрить ваше лицо.

Все в комнате невольно наблюдали, как Робао надевают парик. Чёрные шёлковые пряди закрыли его лицо, гримёр долго возился, вставляя шпильки.

— Вам очень к лицу, — выдал он, и его тут же обжог злой взгляд сквозь пелену волос. Впрочем, гримёра это ничуть не смутило, он вооружился расчёской и принялся собирать волосы в причёску. Теперь лицо Бао обрамляли тонкие косы, они полукругами обводили уши и сплетались вместе на затылке.

Лей не мог заставить себя не смотреть. Он задержал дыхание, наблюдая, как преображается Бао.

— Прошу вас, не нужно много краски, — пробормотал Бао тихо, на что гримёр только головой покачал — для него было честью возиться с таким красивым юношей. Несколько штрихов, и из него можно было бы сделать прекрасную нимфу, богиню. Истинно двуликое дитя…

— Не слушайте его! Сделайте из него настоящую красотку! От ухажёров отобьём, не волнуйтесь.

Фен-Фен был как всегда навеселе. Гримёрам и Тао шутка понравилась, но четверо в помещении были готовы прибить болтливого друга. Бао, потому что ненавидел сравнения с девчонкой, Ян и Джианджи, потому что боялись за секрет Бао, и Лей, потому что не хотел стирать ту единственную грань, что держит его в пределах разумного: Бао — мужчина. Лей — мужчина. Не стоит обманываться…

Лея намазюкали похлеще портовой девицы — выбелили кожу, жирно подвели глаза, нарумянили щёки и губы. А вот гримёр Бао был не столь расточителен, лишь слегка подчеркнув женственность бейца. Лей поражённо всматривался в знакомое лицо и не мог найти следов косметики, но что-то всё же изменилось. Глаза вытянулись к вискам, губы стали пухлее, а ресницы — длиннее.

Лей гулко сглотнул. Щёки Бао мило розовели, придавая образу невинности, и Лей спорил сам с собой — румяна тому виной или смущение.