Книга Не на своём месте, или Целитель в академии тёмных, страница 31 – Лика Вериор

Слёзы подступили к глазам. Почему из-за человеческой алчности, порочности, страдают невинные души? Каждая птица, каждый зверь или насекомое, да даже растения — это частица когда-то целой души, разделившейся после смерти своего носителя и передавшей свою энергию следующим поколениям.

На плечо легла рука, и я без труда догадалась, кто это.

— Эррон, я же просила на подходить близко, — сказала тихо.

— Не волнуйтесь, я смогу защитить и себя, и вас. Судя по всему, наваждение с них спало, они не представляют никакой опасности.

— Так и есть, — встала с колен, придерживаемая заботливым некромантом. — Приступайте к лечению. Тех, что уже мертвы, не трогайте, после мы проведём ритуал освобождения души.

— Птицам? — с сомнением спросил Сёрф, а я грустно улыбнулась.

— Да, птицам. Вам не дают этого знания, но ведьмам и другим магическим народам давно известно: абсолютно всё обладает душой, возможно не целостной, а только её частицей, но когда-то эта частица принадлежала человеку или другой высокоорганизованной материи, обладающей психикой, чувствующей, думающей, — адепты слушали меня, как завороженные. — И в каждой частице души есть крупицы памяти, которые тянут разрозненные части друг к другу. Возможно, хоть вероятность и очень мала, через сотни лет частицы, наконец, снова соберутся в единую душу, а ритуал «подъёма» сокращает эту возможность в три, а то и в четыре раза.

— Это и есть реинкарнации? — спросила Тай.

— Да, именно они. Понимаю, в этой версии много дыр, но только представьте, что такое действительно возможно?

— Это работает только в случае массового скопления смерти? — уточнил Сёрф.

— У птиц частицы души крохотные, поэтому да. Вы же знаете про драконов?

— Древнейших?

— Да, про них. Существуют легенды, что их души были целостными, они были полностью разумными — народом, а не животными.

— Они вымерли.

— Или ушли в другой мир из-за отношения местного населения, — пожала плечами. — Давайте, приступайте, а то скоро лечить будет некого.

Через полчаса три группы вверенных мне выпускников увлечённо залечивали уже не первых пернатых, отпуская их в полёт с такими радостными лицами, словно исполнили свою самую большую мечту.

Внутри меня затопила благодарность к этим тёмным. Они показали мне, что для мира ещё не всё потеряно, что, возможно, обладатели этих светлых улыбок искоренят зло, начнут новую эру…

— Вы очень красивая, — поймав мой взгляд, улыбнулся Тимерс. — Как будто светитесь сейчас.

— Спасибо, — щёки опалило румянцем. — Вы сейчас тоже красивые. Одухотворённые.

— У нас ведь получается, — хмыкнул Джей.

— И я невероятно вами горда. Вами всеми, — осмотрела вверенных мне магов. — Я думала, что будут трудности, но даже стихийники достигли невероятных результатов!

— А вы в нас сомневались? — возмутился Берт, на что я только улыбнулась виновато и пояснила:

— Не в вас, в себе…

— Никогда нельзя в себе сомневаться, — сказал Тайларион неожиданно разумное, вызвав у меня очередную улыбку.

— Тай, да ты философ, — Эррон положил руку брату на плечи, приобняв.

— Вспоминая твои недавние высказывания…

— Молчи.

Стало интересно, что за высказывания, но я поборола любопытство и осмотрела место действий.

— Остальных уже не спасти, — подытожила. — Впрочем, могло быть и хуже. Попрошу всех встать немного в сторону, чтобы я могла отпустить их души.

*****

Магия, самая настоящая целительская магия струилась из неопытных рук молодых магов, и каждое вылеченное существо придавало им всё больше и больше сил. Если задуматься, это была их первая практика как целителей, практика, в которой они применили свои знания при лечении, и это было невероятно. Настолько, что когда преподаватель сказала заканчивать, адепты заметно расстроились.

— Прошу всех встать немного в сторону, чтобы я могла отпустить их души, — целительница потрясла руками, разгоняя кровь, и подняла их вверх, согнув в локтях и расставив пальцы так, будто держала два невидимых шара.

Эррон на секунду подумал, что самая открытая одежда, виденная им на девушке, было то платье с кружевными рукавами, уплотняющимися к запястьям. И сейчас, казалось бы, девушка привычно закатает узкие рукава, оголив предплечья, как это обычно делали маги перед колдовством, но не целительница.

— В образовательных целях, — произнесла вдруг она, — можете внимательно следить за моими действиями. Во избежание недопонимания — привычное вам заклинание упокоения также позволяет душе в будущем переродиться, потому оно обязательно в прочтении при работе с умертвиями.

Руки Дорианны засветились, световые змейки побежали между её расставленными пальцами, появляясь и растворяясь в самом центре ладоней. Появившийся от скопления энергии лёгкий ветерок всё усиливался, играя с чёрными прядями и бросая их на сосредоточенное лицо.

— Дай шано, наи тар — олие тар, дай шине. Дай шано, наи тар… — её голос постепенно усиливался, становясь громче. Сейчас светились не только запястья, змейки перебежали и на предплечья, кружась и вспыхивая то голубым, то белым. В какой-то момент вспыхнул зелёный, но больше не появлялся, и Эррон решил, что ему показалось. Такой зелёный свет может быть только у некромантов, никак не у целителей.

Перестав кружить у рук Дорианны, потоки энергии метнулись к мёртвым телам, смешиваясь в один комок и распространяясь по всей территории туманом.

Когда магия рассеялась, поляна была абсолютно чиста: ни мёртвых птиц, ни перьев, ни следов крови.

— «Смерть пришла, нет жизни — вечная жизнь, смерть ушла», — повторила преподаватель для адептов. — Тройной поток и троекратное повторение. Три, как известно, число магическое, и часто используется в заклинаниях подобного типа. Хотя, я бы назвала это действие обрядом…

Эррон никогда не представлял, в какой момент его будущая жена будет чаще ему представляться. Для каждого мужчины этот образ разный: кто-то представляет женщину на кухне, кто-то — босой и беременной, а кто-то — на пике невероятной страсти и наслаждения.

Для некроманта, сейчас он это ясно понял, этот образ был другим. Женщина, в момент творения магии, она ведь так прекрасна… Сосредоточена, напряжена, словно весь мир сейчас для неё не существует, словно она сама — весь мир.

— Слюни подотри, — разбил задумчивость брата Тай. — Ты мужик или где? Давай ещё язык высуни и к ногам её присядь…

— Заткнись…

— Нечего сказать, да?

— Есть чего, но, боюсь, это будет смертельно наказуемым оскорблением члена императорской семьи, — Эррон криво улыбнулся.

— Ой как мы заговорили! — Тай хмыкнул. — Знаешь, я разделяю твои чувства. Она шикарна.