Книга Шестерка Атласа, страница 74 – Оливи Блейк

– Значит, все ему возьмешь и расскажешь? Выложишь напрямую?

– Не знаю. Мне надо подумать, – ответила Либби.

Подумать она, конечно же, хотела в одиночестве. Правильно, этот мысленный эксперимент, в отличие от предыдущего, – работа сольная. С языка чуть не сорвалось «О чем подумать?», но мышечная память уже гнала Тристана прочь из спальни – и так дров наломал, не хватало еще своим присутствием наскучить, – ведь он привык держать дистанцию, как человек равнодушный. К счастью, отдалиться от Либби Роудс вышло легко.

Шли недели, а Либби с Тристаном так больше и не заговорила. Когда же им все-таки приходилось общаться, то выходило неловко, и они даже не поднимали глаз. Разок, правда, чуть не случилось опасное столкновение – когда они разминулись в проходе между столами в читальном зале и рука Тристана скользнула по бедру Либби. Ничего за этим, конечно, не последовало; вообще Тристан с Либби избегали друг друга, ограничиваясь простыми фразами «привет», «добрый вечер» или «будь добр(а), передай хлеб».

Пока, собственно, не прозвучало это: «Электроны».

Тристан усиленно думал в одиночестве – точнее, пытался, – и тут неожиданно прискакала Либби. Схватила стул за соседним столом и подсела к Тристану в приглушенном свете настольной лампы так, будто они просто друзья, у которых никогда, скажем, не было секса.

– При чем тут электроны? – спросил Тристан, чувствуя себя усталым и глупым. Как это ни иронично, но исследования мысли начисто лишали его способности думать, даже спустя два месяца работы. Текущая тема – предвидение (а также изучение знаменитейших в истории предсказателей вроде Кассандры и Нострадамуса) – позволила ему чуть менее чем ни фига подготовиться к подобного рода взаимодействиям, которые иначе как кошмарно непредсказуемыми он и назвать-то не мог.

– Если бы ты мог разбить вещи на такие малые частицы, как электроны, то изменил бы их химический состав, – сказала Либби, подаваясь к нему. – Предположительно.

– О. – Тристан прочистил горло. – Ну, это больше похоже на… тему дальнейших изучений, нет?

– Что, химия?

– Мы еще с психокинезом не закончили.

– Ну, в общем-то, это не идет вразрез с темой мысли, – сказала Либби. – Это, кстати, пришло мне в голову, когда мы обсуждали механику будущего. И да, ты о времени больше не думал?

Ход ее мысли неизменно вызывал у Тристана оторопь.

– О… времени?

– Можешь ли ты его использовать. – В отличие от Тристана, Либби, похоже, блаженно забыла о том, что с тех пор, как он проснулся в ее кровати, они впервые разговаривают наедине. – Предсказание подтверждает, что в будущее можно проникнуть при помощи мысли, так почему бы не сделать то же физически? Я уж не говорю о том, что время – это измерение, форму которого остальные вообразить не могут, а уж увидеть – тем более. – Она пригвоздила его к месту пугающим взглядом. – В отличие от тебя.

– Ты что, думаешь, мне по силам… – Видимо, Тристана подводило ложное определение в иллюзионисты и образование. Он просто не знал, какими магическими терминами можно описывать то, о чем говорит Либби. – Преодолеть время?

– Не имею ни малейшего понятия, Тристан, – сказала она. – Поэтому тебя и спрашиваю. Мне просто кажется, что ты неким образом можешь этим пользоваться.

– Этим – это чем?

– Своей специальностью.

– Она-то здесь при чем?

– Ну, она ведь твоя, да? И вроде как тебе положено ею пользоваться, а не мне.

Он наугад выдал взятый с потолка аргумент:

– Есть много специальностей, созданных для того, чтобы их использовали в паре. Большинство натуралистов работают в связке с…

– Я не о том. – Либби склонила голову набок и убрала со лба отросшую челку, а Тристан с волнением отметил, что эти прядки уже легко можно убрать даже за ухо. – Нет ничего плохого в том, что ты не можешь ею воспользоваться. Я лишь предположила обратное.

– Почему?

– Что – почему?

– Почему ты подозреваешь иначе?

– Ну, если честно, это даже не подозрение, а просто догадка. Что думает Париса?

– Я… – Тристан замолчал, в который раз удивившись. – Что?

– Кстати, раз уж мы о Парисе заговорили… – Стоило Тристану подумать, что он уловил нить беседы, как Либби снова резко сменила тему. – Как считаешь, она не передумала?

Тристан решил больше не задавать один и тот же вопрос, а просто в ожидании скрестил на груди руки.

– Я про… элиминацию, – пояснила Либби, верно угадав, что он в душé не сечет, к чему она клонит. – Ощущение, что после этой штуки с Каллумом она могла передумать. Ну, типа проблема вагонетки…

– О. – И верно. Маленький спектакль, где Каллум убил Парису. – Да. – Тристана вдруг пробрал озноб. – Если честно, я думаю, она всегда знала, какой он.

– Ну. – Либби прочистила горло. – В этом может быть какая-то целесообразность.

Тристан выгнул бровь.

– Целесообразность в том… чтобы убить Каллума?

– Ты его видел, – сказала Либби, поджав губы в мрачной решительности, какой Тристан за ней еще не замечал. – Он ведь сперва не понял, что все это не по-настоящему? Что мы в этакой… дополненной реальности внутри головы Вароны, – нахмурившись, произнесла Либби. – Реальность Каллума такова, что он в любой момент и без раздумий может избавиться от Парисы. По-моему, стоит учитывать это в эксперименте.

– Что кто-то должен умереть?

– Что некоторые специальности не имеют права на существование.

А вот это, подумал Тристан, шокирует.

– Это ведь неспроста моральная дилемма, Роудс. – Во рту у него снова пересохло, правда, он не знал почему. Возможно, из-за того, что Либби ненамеренно решила, кого убьет, и однажды точно пойдет на это.

Предвидение. Жуть. Ни капли зависти к Кассандре Тристан не испытывал.

– Правильного ответа нет, – медленно проговорил он.

Либби с легкой улыбкой подняла на него взгляд.

– Видимо, так, – заметила она, как бы самой себе, а потом поразила Тристана, встав и собравшись уйти.

Тристан внезапно пришел в легкое бешенство от того, как Либби прибежала, предположила, будто он способен творить нечто совершенно невероятное, а потом вот так запросто свинтит, не спросив, какие думы его все эти недели одолевали. Сможет ли он кого-то убить? А она? Вдруг они продали души, едва переступив порог этого дома? Или превратились в тех, кем ни за что не стали бы, не изменись они до неузнаваемости? А если они уже моральные уроды? И на кой хрен ему электроны, что ему с ними делать и к чему применить? И вообще, порвала она уже со своим парнем или нет?

Тристан не сдержался и окликнул ее:

– Роудс, послушай…

– А, – от двери донесся голос Каллума, и Либби, выпучив глаза, обернулась. – Мне показалось, тут витает застаревшее расстройство. Тристан снова достает тебя, Роудс?