Книга Стигма ворона 2, страница 51 – Ник Гернар

Тем временем воины развернулись и неспешно двинулись навстречу. Конские копыта ударяли по наезженной тропе тяжело и расслабленно.

Все напряглись, и это напряжение повисло в воздухе, как тревожный запах надвигающейся грозы.

Эш все поглядывал на медведя, силясь вспомнить, где и когда он уже встречал похожего человека с такими же близко посаженными светлыми глазами и кудрявой бородой. Казалось, это было совсем недавно…

И тут Эша будто прострелило.

Он вспомнил.

Косица на затылке, бритые виски, старинный доспех — все это он видел на стене зиккурата!

И означать это могло только одно.

Человек с таким лицом уже жил на свете.

— Это дингир, — негромко сказал Эш своим, останавливая коня.

Но медведь услышал его.

— Верно, — рассмеялся тот.

Придержав своего жеребца, медведь расстегнул верхний ремень кожаного нагрудника и вытащил из-под него зеленоватую пластину.

Метка дингира у Эша сразу запылала, как свежее клеймо.

— Хитрый ход, — проговорил он, быстрым взглядом оценивая будущее поле боя.

Слева — цепочка валунов, впереди — развилка, справа — неглубокий овраг и далеко просматриваемые вересковые холмы.

Нормальное место для битвы.

Дарий между тем тихо выругался себе под нос, крепко сжимая поводья.

— Ход хороший, но ты и без чутья материнской стигмы догадался, кто я, — сказал медведь, с любопытством глядя на своего противника. — Как тебе удалось?

— У тебя это на лице написано, — проговорил Эш, и швырнул в противника мгновенно собравшийся в ладони порыв ветра.

Воздух со свистом ударил в коней, разворачивая им головы. Те жалобно заржали, широко расставив ноги, гривы захлестали по шеям.

Не мешкая, Эш спрыгнул с коня. Вокруг начала разливаться зеленоватая мгла, солнце потемнело, древо на груди болезненно жгло.

Вторую битву дингиров он начал сам, не давая противнику возможности опомниться.

— Осторожней, справа! — раздался вдруг окрик Дара.

Эш пружиной отскочил назад, и прямо перед его лицом, как запущенный крепкой рукой кинжал, пронеслась членистоногая зеленоватая тварь с острым жалом и узкими прозрачными крыльями.

Это был бычий наездник — мерзкая муха, откладывающая свои яйца прямо под кожу домашнему скоту, чтобы проклюнувшиеся личинки имели сразу и безопасное убежище, и пищу. И уже через месяц эти быстрорастущие гады прогрызали в своем хозяине дыру, чтобы вылететь из вскрывшейся язвы в поисках новой жертвы.

Вот только этот наездник был размером не с овода, как обычно, а с откормленную ворону!

Одержимая тварь.

Шеда попыталась достать ее ударом хлыста, но правило битвы дингиров уже вступило в силу, блокируя стигмы всех остальных.

Поэтому удар получился медленнее и слабее, чем она ожидала.

А из вереска справа уже неслись еще два точно таких же наездника.

Как так?

Ведь во время сражения дингиров все стигматики поблизости лишаются своих способностей!

Но тот, кто прятался в этих зарослях, вовсе не утратил свою силу. Он продолжал атаковать!

— Второй дингир?.. — удивленно проговорил Эш, глядя на вересковые холмы. — Двое против одного? Разве это разрешено?..

Медведь рассмеялся.

— Так ведь мы не на ристалище, и это — не битва чести. Это охота, если ты забыл. И сегодня у нас облава на ворона!.. — крикнул он, бросаясь к Эшу с боевым топором в руках.

Шеда с Дарием рванулись в вересковые заросли: девушка — пешей, бросив коня на дороге, а Дарий верхом.

— Куда?! Очумели, что ли, совсем?! — гаркнул им в спины Ларс, удерживая в одной руке за повод Полудурка, а другой едва успевая перехватить мерина Шеды.

И Эш был с ним согласен.

Что они смогут сделать человеческими силами против стигматика? В лучшем случае — просто останутся живыми.

А вот мешать широким атакам их присутствие точно будет.

— Назад!!! — властно рявкнул Эш, увернувшись от броска медведя.

Дар придержал коня. Шеда в растерянности остановилась.

Швырнув в противника пламя, Эш отскочил к Ларсу.

— Прочь отсюда, за границу боя! — крикнул он, наливаясь бронзовым сиянием. В глазах у парня заалел огонь саламандры.

Крыса просить два раза не пришлось. Подтянув поводья, он двинулся немного вперед, чтобы не запутались кони, и, развернувшись небольшой петлей, помчал в обратном направлении. Следом за ним с гудением полетели наездники.

Дарий замешкался. Казалось, он никак не мог решиться оставить паренька, которого еще недавно защищал в схватках.

С той поры прошло так мало времени, но как же много всего изменилось!..

Тем временем Эш выхватил метательный нож. Змеиная сталь полыхнула алым и вырвалась из его руки. Противник отскочил в сторону, сгребая сапогами мягкую влажную почву. Нож пролетел мимо, теряясь в зелени.

Следом за первым Эш тут же бросил в медведя второй, вынуждая того отступить еще ближе к оврагу. И еще ближе!..

Краем глаза он видел, как спутники медведя замерли в странной позе — на коленях, с опущенным мечом в одной руке. И в то время, как его собственная компания отбивалась от летающих тварей, трое воинов дингира-противника что-то бормотали себе под нос, похожее на молитву. Из всех слов Эш сумел разобрать только одну фразу — «Да родится и прославится.»

В несуразности всей этой сцены было что-то неприятное и даже зловещее, и Эш сконцентрировал свое внимание на медведе.

А потом ударил его порывом ветра. Черные крылья распахнулись за спиной Эша. Лицо потемнело, впервые претерпевая искажение, но глаза остались прежними — злыми и огненными.

Медведь с ревом вытолкнул корпус вперед, пытаясь сохранить равновесие, ноги вдавились в топкую землю.

И тогда Эш ударил ветром еще раз.

Дингир опрокинулся в овраг, с хрустом ломая ветки багульника.

А прямо над Эшем закружил целый рой наездников.

«Огонь, — услышал он вдруг внутри себя знакомый хриплый голос наконец-то вернувшегося ворона. — Все живое боится огня…»

Яркое пламя заполыхало из рук Эша, опаляя тонкие крылья.

А медведь, воспользовавшись заминкой противника, бросился к своим воинам.

Подскочив к первому, он выхватил у компаньона из ножен меч и рубанул клинком по шее, пытаясь снести тому голову.

Но удар вышел поспешным и неловким, и лезвие меча вонзилось глубоко в основание шеи вместо того, чтобы перерубить ее.

Кровавый фонтан ударил в стороны. Воин рухнул на четвереньки, и только вторым ударом медведь смог завершить начатое.