Онлайн книга «Неловкая поступь смерти»
|
– Ты что такой хмурый? – спросила подруга. – Не выспался, что ли? – Голодный я, – пояснил Наполеонов, – позвонить вам забыл. И теперь, чувствую, вы меня овощами потчевать станете. – Почему сразу овощами? – фыркнула Мирослава. – Хотя салатик мы только что нарезали. – Вот! Об этом и речь! – Не переживай ты так, – утешил его Морис, – мы с Мирославой налепили сегодня двести штук пельменей. – А где же они? – Наполеонов кинулся к плите, приподнял крышку на кастрюле, но мало того, что там был кисель, так ещё и горячий! Крышка с грохотом упала на пол. – По-моему, нам надо, прежде чем пускать Шуру на кухню, связывать ему руки верёвкой, – задумчиво проговорила Мирослава. – Угу, – поддержал её Морис, поднимая крышку и споласкивая её под краном. – Вы уж сразу бы наручники на меня надели, а в рот кляп засунули. – Мы не такие деспоты, как некоторые… – Где пельмени, я вас спрашиваю?! – В морозилке, – бесстрастно отозвался Морис, – где же им ещё быть. Наполеонов бросился к шкафу с посудой, распахнул дверцы, достал самую большую кастрюлю, налил в неё воды и водрузил на огонь. Морис вздохнул, достал кастрюлю поменьше и перелил в неё часть воды из большой кастрюли. Всё это время Наполеонов следил за его движениями осуждающим взглядом. Наконец вода закипела, и в неё были запущены пельмени. Пока Наполеонов исполнял возле плиты танец сгорающих от нетерпения аборигенов, Мирослава достала салат, Морис нарезал ровными кусочками пирог с курагой и расставил на столе тарелки для пельменей. Спустя сорок минут Наполеонов, допив третью чашку приторно-сладкого чая, перебрался на диван и плюхнулся на мягкое сиденье, умиротворённо выдохнул: – Уф! Дон перебрался ближе к краю и одарил следователя неодобрительным взглядом. – Шура, как продвигается твоё расследование? – спросила Мирослава. – Не важно, – признался следователь, – после того как вы нашли водителя, подвозившего Муромцева, у меня на подозрении опять остался один Аркадий Селиванов. – Так у него вроде бы алиби. – Вот именно, вроде бы, – хмыкнул следователь. – Однако опровергнуть его будет нелегко. – Не знаю. – Ты говорил, что его привёз домой друг. – Точно, Сергей Понамарёв. – И кто-то из соседей видел, наверное, их приезд? – Видели, – кивнул Наполеонов. – И был он далеко не трезвый? – Аркадий? – Да. – Был! Но что помешало ему, чуток отоспаться и выйти из дома, когда начало темнеть? – прищурил один глаз Наполеонов. – Ничего, – согласилась Мирослава, – но тебе нужно будет найти свидетелей, которые видели его выходящим из дома в тот вечер. – А Горбункова по-прежнему утверждает, что он был дома? – Утверждает, – кивнул следователь и сказал: – Я тут как раз заезжал к этой сладкой парочке. – Чтобы что-то уточнить? – Чтобы порадовать их известием о том, что наследство-то тю-тю. – Порадовал? – А то! – И что это тебе дало? Наполеонов пожал плечами. – В общем-то почти ничего, кроме того, что я и так знал, – Аркадий не сомневался, что разбогатеет после смерти Ирины Максимовны. – Вот, бедняга, представляю, как он расстроился, – улыбнулась Мирослава. – Не то слово! Чуть ли волосы на себе не рвал. – А Горбункова? – Топала ногами от ярости! – Да что ты говоришь? – Представь себе! – Интересно… – А что тут интересного? Конечно, она надеялась получить деньги Селивановой, не зря же она столько времени содержала этого оболтуса Аркадия! – Может, она его любила, – предположил Морис. – Слушай, викинг, ты вчера, что ли, родился? – Почему это? – Потому что у тебя одна любовь на уме! – Ничего подобного, – сухо ответил Морис, – просто я верю в высокие чувства. – Ну и верь себе на здоровье! – Шура, чего ты завёлся? Морис прав, девушка вполне могла влюбиться в Аркадия. – Может, поначалу она и была в него влюблена, – сбавил немного назад следователь, – но потом её точно обуяла алчность. Вы уж поверьте моему опыту. Мирослава и Морис переглянулись и засмеялись: – Верим. – Слушайте, вы, двое из ларца! Знаете, кого вы мне сейчас напомнили? – И кого же, интересно? – Братьев Артамоновых, компаньонов Селивановой! – Неужели я так мужеподобна? – хмыкнула Мирослава. – Нет, просто братья Артамоновы, прежде чем что-либо сказать, постоянно переглядывались. – И что же ценного тебе поведали эти братья? – Ничего особенного они мне не сказали, хотя признались, что Селиванову знали с детства, как, впрочем, и её родителей. – У них нет предположения, кто мог убить её? – Представь себе, нет. – Муромцева они не подозревают? – Нет, вы бы слышали, какие дифирамбы они ему пели! – А что они сказали про Аркадия? – То, что он прохиндей, хотя, конечно, не так прямо. – То есть он мог убить приёмную мать? – Нет, как раз наоборот, несмотря на всю свою лень и безалаберность, убить, по их мнению, Аркадий не мог. – Но ты им не веришь? – Я вообще никому не верю! Работа у меня такая, сама знаешь. – И что же ты намерен делать? – Копать дальше. Ты мне вот лучше скажи, что должен представлять собой человек, который сначала отравил жертву, потом утопил её и в завершение перерезал ей вены? – Тебя на психологию потянуло? – Так без этого никак… Она кивнула и ответила серьёзно: – Мне кажется, что убийца сначала не хотел убивать Селиванову. – То есть? – Не знаю. Может, сначала он хотел выпросить у неё определённую сумму денег или ему ещё что-то было нужно от неё. – Если денег, то это может быть только Аркадий. – Кто знает… – А ещё тебе ничего не приходит на ум? – Приходит. Когда преступник понял, что убить Ирину Максимовну всё-таки придётся, он захотел сделать это наверняка, но не был уверен, что ему удалось это с первой попытки и даже со второй. |