Книга Неловкая поступь смерти, страница 42 – Наталия Антонова

– Кто мы?

– Я и моя невеста Вероника.

– Хорошо, подъезжайте.

– А Аркадий? – робко спросил Муромцев.

– Аркадий не появлялся, – сухо ответил Олег Петрович и положил трубку.

– Ну что? – спросила Вероника.

– Они там. Я сказал, что мы сейчас подъедем.

– Я слышала. Давай собираться.

Ещё при подъезде к дому Селивановой Вероника поразилась его размерами. А войдя внутрь, она, при всей своей смелости, едва не растерялась, но сумела взять себя в руки и не подать виду, насколько она потрясена. Вероника и не догадывалась, что так называемая тётя Ира живёт как королева. А если бы знала, то, наверное, не стала бы так настойчиво просить Михаила познакомить их. Куда уж ей…

«Хотя стоп, – оборвала поток своих мыслей Вероника, – я тоже себя не на помойке нашла. К тому же Мишу, как и его маму, богатеями назвать нельзя. Значит, Ирина Максимовна не была снобкой и дружила с людьми вовсе не из-за их богатства, а из-за душевных качеств». С душевными же качествами, как была уверена Вероника, у неё было всё в порядке.

Девушка посмотрела на Михаила и увидела, что он волнуется гораздо сильнее её. И при этом все его переживания были написаны на его лице.

В холле их встретили двое мужчин. Вероника догадалась, что это и были братья Артамоновы, так как схожесть были не только в их лицах, фигурах, но и в движениях.

Первым пожал руку Михаилу Станислав Петрович.

– Молодец, что приехал, – сказал он.

Потом Муромцев обменялся рукопожатием с Олегом Петровичем. Оба мужчины выжидающе посмотрели на Веронику.

– Это моя невеста Вероника Бубенцова, – представил девушку Михаил. И оба брата галантно раскланялись.

– Если бы наше знакомство произошло при других обстоятельствах, я бы не удержался от комплимента в ваш адрес, – едва заметно улыбнулся Олег Петрович.

– Да, – кивнул Станислав Петрович, – но судьба свела нас в печальный момент нашей жизни. Пойдёмте, пожалуйста, – он широким жестом указал им направление.

Михаил, который знал в этом доме всё, до последней, образно выражаясь, дощечки, понял, что идти нужно в гостиную. Сердце его гулко забилось. Он знал, что увидит, войдя туда. Но вовремя опомнился, понимая, что должен быть опорой для Вероники, попавшей в этот дом впервые. И всё же, увидев восковое лицо Селевановой, он не удержался, и слёзы градом покатились по его лицу.

– Тёти Иры больше нет, – чуть слышно прошептали его губы. Станислав Петрович приобнял его за плечи и вывел из гостиной. Вероника машинально опёрлась на руку, предложенную ей Олегом Петровичем.

В гостиной остались монахини, которые что-то тихо читали речитативом. Слух девушки ухватил только обрывки их слов, и она решила, что это молитвы, успокаивающие душу.

Они вышли в другую комнату, и тут Вероника вспомнила о деньгах, которые они с Михаилом принесли с собой. Она понимала, что их нужно отдать, но не знала, как это сделать. А Михаил, скорее всего, уже и не помнил о них.

Наконец она решилась и тихо сказала:

– Мы принесли деньги.

– Деньги? – удивлённо переспросил Станислав Петрович.

– Да, вот, – Вероника положила на стол конверт с деньгами. – Это… – она запнулась, не зная, как правильно сказать.

– Я понял, – проговорил Станислав Петрович, – но это совсем необязательно.

– Обязательно! – неожиданно пылко произнёс Михаил.

Братья переглянулись и почти одновременно сказали:

– Хорошо, хорошо.

Михаил сразу остыл и снова погрузился в состояние отрешённости и печали.

Они сидели какое-то время молча. Потом Вероника сказала:

– Я помогу с поминками, я умею хорошо готовить.

– Уже всё заказано, – сказал старший брат, – в кафе.

– Мы ведь не знали, что вы придёте, – быстро добавил младший.

– И потом, – снова заговорил старший, – народу будет много.

– Много народу? – удивился Михаил, выскользнувший из омута своих мыслей – Но ведь у Ирины Михайловны…

– Мы пригласили всех работавших в её магазине. Потом ещё придут старые работники, что перешли к нам вместе с проданными магазинами. Все они хорошо знали Ирину и уважительно к ней относились.

– Да, конечно, – прошептал Муромцев.

– Я так понимаю, что магазин Ирины теперь перейдёт к вам, Михаил. И мы с вами станем партнёрами.

– Я не знаю, – уныло обронил Муромцев.

– Олег, пока не время говорить об этом, – заметил старший брат.

– Пожалуй, – согласился младший.

Вероника потеряла счёт времени и никак не могла понять, сколько времени они уже находятся в доме Селивановой. «И, наверное, придётся остаться здесь ночевать», – подумала она.

И тут раздался голос Станислава Петровича:

– Я думаю, что вам не стоит оставаться здесь ночевать.

Вероника вздрогнула от неожиданности и посмотрела на старшего Артамонова.

– Мы сейчас вызовем такси, и оно довезёт вас до дома. А завтра к восьми или к девяти утра вы приедете. Хорошо?

– Хорошо, – кивнула Вероника.

Михаил по-прежнему оставался безучастным. Через некоторое время подъехало такси, и Муромцев послушно сел в него.

Когда Вероника и Михаил уехали, Олег Петрович сказал:

– Бедный мальчик. Я помню его всегда активным, жизнерадостным. А теперь он напоминает воздушный шарик, который проткнули иголкой и выпустили весь воздух.

– Ничего, – ответил Станислав Петрович, – дело молодое, рана затянется быстро, и жизнерадостность вернётся к нему.

– Да, я надеюсь, что эта милая девочка поддержит Мишу и поможет ему восстановить душевное равновесие.

– А вот нам с тобой с каждым годом всё труднее зализывать раны и смиряться с потерями, – вздохнул Станислав Петрович.

– Слава богу, что у нас с тобой есть семьи, жёны, дети.

– И ещё у тебя есть я, а у меня есть ты.

Они внезапно замолчали. Обоим одновременно пришло в голову, что рано или поздно один из них уйдёт первым, а второй останется один.

Братья Артамоновы не были близнецами, но так уж вышло, что они были как бы двумя половинками одного целого. Они даже никогда надолго не разлучались. И построили один дом, правда разделив его на две половины. На одной половине жила семья старшего брата, на другой – младшего. Но двери между двумя половинами никогда не закрывались. И домочадцы беспрепятственно сновали из одной половины в другую.

Братьям ещё несказанно повезло с жёнами. Женщины сразу же подружились и никогда не ссорились, хотя порой спорили, и каждая отстаивала свою точку зрения. Но в итоге дело всегда разрешалось мирно. В одной ситуации уступала одна из них, в другой другая.