Книга Смерть под золотым дождем, страница 47 – Наталия Антонова

– Не хмурься, дружочек. – Мирослава похлопала Шуру по животу.

– Осторожнее, – испуганно воскликнул он, – ты можешь нарушить работу моего пищеварения. – Наполеонов с благоговением прикрыл свой живот обеими руками, как бы защищая его от постороннего вмешательства.

Детективы захохотали.

– Не дом, а конюшня, – возмутился Шура, – слова сказать нельзя, ржут, как лошади.

– Мы больше не будем, – пообещала Мирослава.

– Конечно, – проворчал Шура, делая вид, что гневается, – больше вы не будете, только в таком же размере.

Мирослава, изо всех сил стараясь не рассмеяться, спросила:

– Шур, а с любовницей Трифонова ты общался?

– С Люцией, что ли? – спросил он и, не дожидаясь ответа, ответил сам: – А как же! Хотя изначально и не планировал с нею встречаться.

– Почему? – удивилась Мирослава.

– Потому что ежу понятно, – отмахнулся Наполеонов, – что девчонка не при делах.

– Отчего же всё-таки решил с ней встретиться?

– Для проформы, – вздохнул Шура. И вдруг глаза его загорелись. – И скажу я вам, прехорошенькая крошка!

– Ты, часом, не влюбился?

– Боже упаси меня от такой напасти! – испуганно произнёс следователь. – Я и с её работодательницей пообщался. С некой Вероникой Олеговной Кудрявцевой.

– И что она?

– Нахваливает девчонку на все лады. И работник, мол, она золотой, и человек добрейшей души. И скромница она у неё, каких ещё поискать по свету.

– Если она такая скромница, то зачем с женатым мужиком спуталась?

– Грубиянка ты! – не всерьёз укорил подругу детства следователь.

– И всё-таки, – продолжала настаивать Мирослава.

– Сердцу не прикажешь, – развёл он беспомощно руками и, обернувшись к Миндаугасу, подмигнул, – правда ведь, Морис?

– Не знаю, не знаю, – отозвался тот невозму-тимо.

Шура внезапно оживился и спросил Миро- славу:

– А ты сама-то была в «Дюймовочке»?

– Бутик так называется? – догадалась Мирослава.

– Ага.

– Нет, не была. Я бутиками интересуюсь только с профессиональной точки зрения.

– В «Дюймовочку» можно сходить и просто, чтобы повеселиться.

– Что же там такого весёлого? – спросил Морис.

– До тебя доходит, как до жирафа на третьи сутки, – отмахнулся Наполеонов.

– Не дерзи! Иначе остальные пирожные уйдут на сторону.

– Пошутить нельзя! – воскликнул Шура. – Название бутика говорит само за себя! В нём продают кукольные тряпки!

– Одежду для кукол? – усомнился Морис.

– Не для настоящих кукол, а для женщин, имеющих кукольные размеры! Вот, например, в юбку, что там продают, влезет только одна твоя рука!

– Ты преувеличиваешь.

– Если только самую малость.

– Шура! Ты лучше скажи… – начала Мирослава.

– Чего тебе сказать? – перебил ее Шура.

– Ты ещё с кем-то говорил о Люции?

– Говорил, с её коллегой. Она тоже отозвалась о девушке положительно. Но больше она говорила о Трифонове. Гордей-то, – закатил Шура глаза, – Гордей другое.

– В смысле?

– В том смысле, что Гордей Тимофеевич так красиво ухаживал за Люцией, что устоять перед ним было просто невозможно! А вообще-то эта девица однозначно не может быть нам интересна! – категорично заключил Наполеонов. – Но тем не менее я собираюсь завтра снова с нею встретиться.

– Зачем? – хором спросили детективы.

– Мне нужно узнать от неё, не заметила ли она слежки за собой и за ними обоими во время их встреч.

– Если бы заметила, она сразу бы сказала тебе об этом.

– Иногда человека нужно озадачить для того, чтобы он напряг свою память. Потом я хочу показать ей фотографии детей Трифонова, его жён и знакомых как Трифонова, так и Аниты.

– Значит, дела твои совсем плохи, – обронила Мирослава.

– Не злорадствуй!

– Бог с тобой, Шура, когда я злорадствовала? – искренне удивилась Мирослава.

– Прости, – повинился Наполеонов, – это у меня от досады с языка сорвалось.

– Ладно, проехали. – Мирослава ласково погладила Наполеонова по макушке и пропела: – Миленький мой, возьми меня с собой.

– Это ещё зачем? – удивился он.

– Я могу тебе пригодиться.

– Что-то я в этом сомневаюсь. – Он смерил её подозрительным взглядом.

– Шурочка, солнышко, – начала она.

Он махнул рукой:

– Если тебе что-то втемяшилось, то спорить с тобой бесполезно. Поехали!

– И возьмём с собой Славина.

– Это ещё зачем? – изумился он.

– Для красоты, – невинно заявила она.

– Для какой такой красоты? Что ты мне голову морочишь? Мне одной твоей красоты позарез хватает!

– Тут нужна мужская красота, – возразила детектив.

– А я на что? – выпятил грудь Наполеонов.

– Ты у нас средоточье ума!

Он пристально посмотрел на неё, Мирослава и не думала насмехаться.

– Тогда давай возьмём Мориса. Уж от его-то красоты в бутике все дамочки обалдеют. И делай с ними, что хошь!

– Спасибо за сомнительный комплимент, – усмехнулся Морис, – но как я понял, Мирослава имела в виду сотрудника полиции, в частности, оперативника.

Подумав немного, Наполеонов согласился.

– Ладно, пусть едет Славин. Но чтобы оба у меня рта не раскрывали! – предупредил он, грозно сверкнув своими лисьими глазами.

Мирослава сдержала улыбку и взяла под козырёк:

– Слушаемся, товарищ капитан!

– То-то же! – проворчал Шура.

– Ты останешься у нас ночевать?

– К сожалению, нет, посижу ещё часок и уеду.

Детективы поняли, что уговаривать его бесполезно, и не стали этого делать.

– Мне не всё ясно с вдовой Трифонова, – проговорил Наполеонов, ловко утащив с блюда ещё одно пирожное.

– Ты сомневаешься в её невиновности? – спросила Мирослава, сделав вид, что не заметила его трюка.

– В её невиновности я как раз не сомневаюсь, – ответил Наполеонов с полным ртом. – Но мне кажется, что она темнит что-то с местом своего рождения.

– То есть?

– Говорит, что родилась в Сибири в деревне Петушки Хвалинского района. Мы сделали запрос. Так вот, такой деревни давно нет!

– Но была?