Книга Большая книга ужасов 88, страница 37 – Анна Антонова

Конечно, в программе семейных мероприятий значился не только бал – мы уже успели погулять по городу и планировали продолжить после Нового года. Но было бы гораздо приятнее наслаждаться роскошными видами Петербурга в другое время года – как раз летом. Во время круизной стоянки мы с Данилой успели провести здесь пару дней, поэтому я могла сравнивать.

– А ты танцевать-то умеешь? – спросила я, плавно меняя тему, чтобы не озвучивать, о чем сейчас подумала.

– А ты как думаешь? – ухмыльнулся Данила. – У нас даже специальные занятия были. Встречный вопрос: а ты?

– Зачем будущим капитанам танцы? – пробормотала я, не зная, что ответить по существу.

Мое знакомство с бальными танцами нельзя было назвать слишком близким. Первый раз я столкнулась с ними в младшей школе на уроках ритмики. Невзирая на возражения, учительница ставила нас в пары и терпеливо обучала основным движениям вальса, польки, сиртаки и еще каких-то простеньких танцев. В средней школе ритмика закончилась и все вздохнули с облегчением, но она коварно подстерегла нас в старших классах. Все вопили и возмущались лишней нагрузкой, но наша классная объясняла никому не нужный урок подготовкой к выпускному, где мы обязательно должны были исполнить вальс и что-то там еще.

Со времен младшей школы все изменилось и вставать в пары теперь особенно не хотелось, но кто нас спрашивал? Одноклассников подбирали по росту, невзирая ни на какие симпатии и антипатии. К счастью, мне достался не самый противный вариант – тихий и безобидный троечник Серега Карташов. Музыкальный слух и чувство ритма у него отсутствовали напрочь, но меня это не сильно напрягало. Главное – мы не орали друг на друга и не обвиняли во всех смертных грехах, как остальные пары…

– Не скажи – это нужный навык, – возразил Данила, вырывая меня из неуместных воспоминаний. – Координация движений на судне очень важна. Знаешь, какая на море качка бывает?

– Ключевое слово – море. А вы ведь из речного флота.

– Забыла Ладожское озеро?

Я снова вздрогнула. Такими темпами у меня скоро нервный тик начнется. Зачем спрашивать? Не смогла бы забыть, даже если бы захотела.

Он понял, что переборщил, и поспешно сменил тему:

– Ладно, пойдем в зал, а там по ходу дела разберемся с танцами и всем остальным. Классно выглядишь, кстати, – добавил Данила.

Он окинул меня оценивающим взглядом от заколки в волосах до носков туфель, и я опять вспомнила о средстве от учащенного сердцебиения. Оно бы мне не помешало…

– Спасибо, – ответила я, почему-то не чувствуя себя вправе достойно принять комплимент. – Ты тоже неплохо.

Кажется, только сейчас я заметила, что на Даниле парадная форма – строгие брюки и темно-синий китель с широким воротником в белую полоску. Это было ново и неожиданно: привыкла видеть его в обычных джинсах и футболках. Преображение было столь разительным, что от волнения я даже не смогла его сразу осознать. Зато теперь пялилась совершенно неприлично, словно увидела впервые. Впрочем, это ощущение преследовало с той самой секунды, когда он окликнул меня во дворе.

– Спасибо, я оценил твое восхищение, – насмешливо отозвался Данила и протянул мне руку: – Но нам лучше поспешить, а то пропустим начало.

Странно – у него даже речь изменилась: он стал выражаться изысканно и высокопарно. Неужели это место так действует? Особняк явно старинный, мало ли какие тайны с ним связаны. По спине пробежал холодок, и я точно знала – дело вовсе не в открытом платье.

* * *

– Эй, фраер! – услышал Данька за спиной.

Он не спеша обернулся, не ожидая ничего хорошего. Интуиция его не подвела: за спиной стояла ватага парней, которые явно не мечтали сойтись с ним поближе, разве что с содержимым его карманов. Впрочем, они все равно были пусты – неизвестно, на что те рассчитывали.

– Ты чего тут? – неопределенно высказался один из них, с длинными темными волосами, падавшими на ярко-голубые глаза.

– А вы чего? – не остался в долгу Данька.

– Ты нам зубы не заговаривай, – угрожающе придвинулся тот. – Говори, что здесь делаешь.

Еще оставалась слабая надежда, что все обойдется, и Данька миролюбиво кивнул на богато украшенное здание, возле которого он стоял:

– Я сюда учиться пришел.

– Учиться? Сюда? – издевательски переспросил главарь. – Тут тебе что, ликпункт ^[3]? Или изба-читальня?

Данька хотел честно пояснить, что давно грамотный и собирается учиться вовсе не читать и писать, а управлять речными судами, но вовремя понял, что его слова не достигнут цели, а приведут к новым насмешкам и оскорблениям.

Он заметно оробел – шансы отвертеться и уйти отсюда целым падали с каждой секундой, – но все-таки ответил:

– Школа. Судоводителей.

Один из парней, ярко-рыжий, обидно заржал.

– Ты тоже в школу судоводителей? Сев, ты это слышал? – обратился он к главарю.

– Не глухой, – сухо процедил тот. – Только нас не предупредили, что неграмотную деревенщину тоже будут брать.

Услышав его слова, Данька похолодел. Это, оказывается, не просто уличная шпана, а его будущие товарищи по учебе? Мечта, согревавшая душу все последние дни, стремительно удалялась, становясь недосягаемой. А он, дурак, поверил, что все в его жизни может измениться после той ночи на Ладоге. Тогда Данька не только спас пароход, но и был проклят родным дядей… Какая чушь, разве можно верить в проклятия?

– Шел бы ты отсюда, пока цел, – угрожающе проговорил главарь.

Теплый сентябрьский день померк, а мир вокруг стремительно утратил краски. Дом, где располагалась школа, теперь казался не нарядным, а тяжелым и мрачным, угрожающе нависающим над ним, маленьким и слабым.

– Иди отсюда подобру-поздорову, – повторил тот, делая шаг в его сторону.

Данька не стал дожидаться продолжения. Он развернулся и быстро двинулся прочь по улице. Сзади раздавалось обидное ржание, заставляя прибавлять шаг.

Перед входом в зал Данила слегка притормозил.

– Ну что, готова? – непонятно спросил он.

– К чему? – удивилась я. – Неужели надо будет сдавать экзамен по этикету? Напрасно ты не предупредил, я не взяла свою бальную книжечку, чтобы записывать танцы… за тобой оставить вальс или котильон?

Я понятия не имела, что такое котильон и откуда вообще это странное слово взялось в моем лексиконе. Наверное, из классического произведения девятнадцатого века, которое нам задавали по литературе, но какого именно? Память отказывалась выдавать автора и название, как и ответ на вопрос, куда меня несет.