Книга Большая книга ужасов 88, страница 54 – Анна Антонова

Я смерила Даньку критическим взглядом – он не производил впечатление сильно образованного, поэтому сочла нужным пояснить:

– Это князь древнерусский.

– Я знаю, – неожиданно ответил Данька без малейшей обиды. – И нет, не Всеволод, – он мрачно усмехнулся. – Не поверишь – Севастьян.

– Кто? – не поверила я. – Нет такого имени.

– К сожалению, есть.

Данька тяжело вздохнул, и я поняла: с Севастьяном у него личные счеты. Это мне на руку – поможет отбить у его шайки Данилу. А потом мы обязательно придумаем, как вернуться домой… Чувства притупились, я размышляла об этом отстраненно, как будто речь шла о миссии в компьютерной игре. Впрочем, был и положительный момент: ко мне постепенно возвращалась способность здраво соображать.

– Мы где сейчас?

– Это флигель, – уточнил Данька. – Он двухэтажный, здесь наша школа находится. Немного в стороне от основного здания. Адрес у них общий – Герцена, тридцать семь.

– Герцена? – переспросила я.

– Ну да, улица Герцена. Это русский писатель, Александр Иванович… – доверительно сообщил он.

– Я в курсе, кто такой Герцен, – с досадой перебила я. – Тоже в школе учусь, хоть и не судоводительской – не знала, кстати, что у вас литературу проходят.

– У нас не только уроки по специальности, – с достоинством доложил Данька.

– Рада за вас, – не удержавшись, съязвила я. – Но вообще-то про улицу спрашивала. Разве она не Большая Морская?

Он вновь посмотрел на меня с подозрением:

– Ну да, раньше называлась Большая Морская.

Опять я прокололась! Совсем забыла про переименования. Сам город сменил три разных названия, наверняка это коснулось и отдельных улиц.

– А что в основном здании? – спросила я, торопясь сменить тему.

– Всякие учреждения. Раньше, еще до революции, страховое общество «Россия» было. Ваш бальный зал вполне может там находиться.

Данька сказал это ровно, без издевки, и я немного успокоилась.

– Как туда попасть?

– Только по улице. Но сейчас все закрыто, ночь же на дворе.

– Даже в Новый год?

– Ну и что, – пожал плечами Данька. – Завтра обычный рабочий день. И учебный… – Он не удержался и зевнул.

– Ты из-за меня не спишь? – догадалась я. – Или во время ночного дежурства нельзя?

– Можно, если все спокойно. Но к сегодняшней ночи это явно не относится. Да не переживай, я привычный, – успокоил он. – А ты? Наверно, устала?

Я прислушалась к себе: сна не было ни в одном глазу. Какой уж тут сон при таком бешеном всплеске адреналина! Когда выберемся отсюда, я, похоже, еще неделю спать не смогу. Если выберемся…

– Может, для начала флигель осмотрим? – предложила я. – Вдруг они здесь.

Данька покачал головой:

– Вряд ли. Флигель не такой огромный. Если бы в нем кто-то был, кроме нас, я бы уже услышал.

– А если они не хотят быть услышанными?

Он улыбнулся:

– Не мой случай. Думаешь, почему именно меня ночным сторожем взяли? На такое место немало желающих было…

– Точно! – сообразила я. – У тебя же чутье, ты все слышишь на большом расстоянии…

– Я-то слышу, – согласился Данька. – А тебе кто об этом сказал?

Я осеклась. Опять проговорилась! Как же трудно постоянно себя контролировать, чтобы не ляпнуть лишнего.

– Я о тебе слышала, – неловко отозвалась я. – Без подробностей, но кое-что мне рассказывали.

– Кто же?

Я умолкла, не представляя, как лучше ответить, но он сам догадался:

– Твой друг, который тоже Данила Ломов?

Я кивнула, уже предвидя следующий вопрос. И Данька задал его:

– А он откуда все про меня знает? И почему его зовут так же?

– Вот найдем, сам у него и спросишь, – выкрутилась я.

– А не слишком ли много загадок? – не поддался он.

– Ты же не говоришь, что нужно этим… – я хотела сказать «оборванцам», но в последний момент поправилась: – отморозкам. А ведь они схватили Данилу, перепутав с тобой! Конечно, им некогда было внимательно разглядывать, видимо, они не так хорошо тебя знают…

Это сработало: Данька прекратил свои расспросы и, казалось, о чем-то задумался. Повисло тягостное молчание, которое показалось мне невыносимым.

– Пойдем обследовать флигель? – настойчиво повторила я.

– Уверен, что здесь никого нет, – повторил он.

– А если Данилу где-нибудь бросили без сознания? – предположила я и сама испугалась этой мысли.

Данька удивленно взглянул на меня:

– Ну это уже чересчур.

– Думаешь, твой Севка на такое не способен? – скептически хмыкнула я.

Судя по виду, он напряженно размышлял, больше не пытаясь мне возражать. Наверное, припоминал прошлые подвиги этого Севастьяна, и выводы оказались неутешительными даже для нас, а для Данилы – в особенности.

– Ладно, – решил Данька. – Давай сначала здесь все осмотрим, если тебе так будет спокойнее.

Я поднялась с диванчика и с сожалением огляделась. Уютное местечко, не хочется его покидать. Кто знает, что нас ждет снаружи? Но отсидеться тут тоже не получится. Ночь не может длиться вечно, когда-нибудь она закончится, и только от нас зависит, где и с кем мы встретим утро…

* * *

Данька понимал, что сам все испортил. Севке нравилось унижать его при всех, издеваться на словах. Тот не собирался переходить ни к каким решительным действиям, чтобы растянуть удовольствие. Так бы все и продолжалось: он бы шарахался, стараясь побыстрее скрыться, они – цепляться по мелочам.

Но теперь Данька спровоцировал его, и то, что Севка просто ушел, никак ему не ответив, нисколько не успокаивало. Наоборот – похоже, тот обдумывает изощренную месть, а надо быть начеку.

Дни тянулись за днями, но ничего не происходило. Севка и его банда к нему больше не приближались и даже демонстративно не смотрели в его сторону.

Данька и хотел бы поверить, что от него отстали насовсем, но не мог: Севка не простит ему такого оскорбления. Еще бы – он ударил его прямо при всех, притом на глазах у девчонки! У шпаны свой кодекс чести, и это несмываемый позор – если, конечно, не отыграться в многократном размере. И раз Севку не сместили из предводителей, значит, все в курсе готовящегося возмездия, просто ждут подходящий момент.

Данька весь извелся – жить в постоянном ожидании расправы было невыносимо. Хоть самому подходи к Севке! А что – может, снова спровоцировать его? Еще разок врезать при всех. Тогда он точно не отвертится – на второй раз это не прокатит. Ситуация взорвется и как-то разрешится – все лучше мучительного ожидания.