Онлайн книга «Этим пыльным январем»
|
– Что? – У меня просто навалом всяких драгоценностей, которые совершенно нигде не учтены. От мужей подарки брала на все праздники и годовщины только золотом и камнями. И накопила сокровищ бог знает сколько, и никто о них не знает. Стоят они много миллионов. Копила, копила, а теперь этот врач пугает, что я долго не проживу. Цветкова достаточно натурально расплакалась. – Успокойся! Яна, чем я могу тебе помочь? – Не знаю… Какой ужас! Антон, не уходи от меня! – Я не уйду. – Сходи на кухню, принеси мне что-нибудь выпить. – Яна откинулась на подушку, «угасая» на глазах. Вот что-что, а такие штучки у нее получались очень правдоподобно. Если бы не отвращение, с детства привитое ее матерью к театру, то из нее получилась бы неплохая актриса. Антон спросил, чего она хочет выпить. «Если бы я знала, что здесь есть!» – Мне все равно. Что найдешь, то и принеси. – А где кухня? – Там… Ой, больно! Мое сердце! Скорее! Принеси выпить!!! – заорала Яна, и Антон моментально растворился. «Сейчас все и решится! Или не решится, и тогда это была моя последняя клоунада в жизни. А Олег Юрьевич поменяет меня на другого сотрудника, чтобы я больше не морочила ему голову». Антон вернулся не скоро, с двумя бокалами красного вина и двумя бутылками – закупоренной и полупустой. – Вот, что нашел… Дорогое сухое вино. – Очень хорошо, поставь пока бокалы на тумбочку, помоги мне подняться. Тут ей показалось, что в его лице что-то изменилось. Словно он принял какое-то решение. Конечно, Яна могла и ошибиться. Но с другой стороны, разве стал бы нормальный человек наливать вино больному, который вот-вот умрет? Даже если бы тот и попросил об этом сам? Яна с помощью Антона поднялась и отвлекала его пустыми вопросами: не слишком ли она бледная, не очень ли она плохо выглядит? – Бледновата ты, конечно, но в целом ничего. – Ой, Антон! Только ты меня понимаешь и поддерживаешь. Не то что этот врач! Такое сказать! Умираете! Распишитесь, что предупреждены… – Выпьем? – С удовольствием! Красное – полезно для сердца, сосудов и крови! Что я несу? Наливай! – залихватски махнула рукой Яна. – На брудершафт? – Ага! На посошок! На дорожку! Они выпили и поцеловались. Яна присела на кровать и задумалась. «Падать в обморок сейчас или погодя? Я же не знаю, что он мог подмешать и как это должно действовать?» – Как ты себя чувствуешь? – спросил Антон. Яна тут же пришла к выводу, что с ней сейчас уже должно что-то происходить. – Ты знаешь… что-то голова закружилась… Как-то мне в целом нехорошо… Головокружение, тошнота… Наверное, зря выпила… Эх, Антоша, жизнь моя жестянка! Она сложила руки на груди и закрыла глаза. Выждала с минуту и слегка приоткрыла один глаз. Антона в комнате не было. «Куда ушел? Рассматривать, что ему достанется? Что мне делать?» Яна приподнялась с кровати и крадучись вышла из спальни. Антона она застала в большой комнате… лежащим на полу лицом вниз. Рядом с его рукой валялась горсть драгоценностей, из тех, что она видела на трюмо. В другой руке Антон сжимал телефон, из которого доносился визгливый женский голос: – Алло? Алло?! Антон! Ты где?! Что с тобой? Почему ты замолчал?! Ответь! Алло! Ты где?! Яне впервые стало по-настоящему страшно. Она закричала во весь голос: – Гриша! Ты слышишь меня?! Отзовись! Скорее! Я не знаю, где тут твоя прослушка! Помоги мне!! В этот красивый богатый дом патологоанатом Григорий Адамович Шестаков ворвался через три минуты после сигнала SOS, поданного Яной истеричным воплем. Он сразу же кинулся к ней: – Яна, с тобой всё в порядке? – Всё… Со мной всё… кончено. Все в тюрьму пойдем. – Она сидела в кресле-качалке, сжавшись в комочек и указывая на неподвижного Антона. – Вон… Посмотри… Гриша присел на корточки и стал демонстрировать на Антоне свои профессиональные навыки. Через минуту-другую он почесал свой, как всегда растрепанный, затылок: – Трудно сказать без особых методов исследования… Но, похоже, что у него сердечный приступ. – Ой! – всплеснула руками Яна. – Странно… Мы же предполагали, что он может случиться у тебя, а не у него. – Ты так ничего и не понял?! Он принес два бокала вина, а я ловко поменяла их, заставив его предварительно поставить эти бокалы на тумбочку! Я научилась некоторым фокусам еще давно. Например, совершенно спокойно могу угадать, где прячется предмет под одним из трех наперстков! Я выпила вино, что Антон первоначально принес себе, а он выпил то, что предназначалось мне! И вот – результат! – Господи! Мы были правы! Я вызываю «скорую»! – А мы будем извлекать из него сердце для исследования? – осведомилась Яна. – Ах вы, гады!! Что вы сделали с моим мальчиком?! – раздался возглас женщины, стоящей в дверном проеме. Она была в роскошной шубе нараспашку и с ниткой белого отборного жемчуга на шее. Яна, в отличие от Григория, знала ее. Это была Гертруда Арнольдовна собственной персоной. Только выглядела она не так, как в прошлый раз в галерее. Без макияжа, со злобной гримасой на лице. «Так вот кому Антон позвонил! Поделился новостями с Гертрудой, а значит, собирался поделиться с ней и добычей. Следовательно, они в связке». – Почему он без сознания? – спросила она, тряся сморщенной, с узловатыми венами, ладошкой. Яна даже не сразу обратила внимание, что в этой ладошке она сжимает пистолет. Как-то он совсем не вязался с ее гламурным обликом. Так и просилась эта черная гладкая сталь, чтобы ее украсили хотя бы стразами или подвесили бы к стволу на жемчужной нитке какую-нибудь веселенькую фигурку. Розового котенка, например: «Привет! Сейчас отсюда вылетит пулька!» – Вообще-то мы оказываем ему помощь. А тут ворвались вы… – подала голос Яна. – Что вы с ним сделали? – как заклинание, повторила Гертруда. – По идее, это я должна была валяться на месте Антона с разрывом сердца! – ринулась в бой Яна, вовремя вспомнив, что идет прослушка и запись. Она решила, что если им с Гришей и суждено погибнуть, пусть правда откроется миру. – Какой разрыв сердца? – недоуменно спросила Гертруда. – Не прикидывайтесь, будто вы ничего не знаете! – рявкнула Яна. – Вы раскрыты! Вы выдали себя! Ваш мальчик прокололся! Мы поставили ему ловушку, и он попался! – Зачем вы поставили Антону какую-то ловушку? – Затем, чтобы доказать, что он отравил свою жену, чтобы поживиться унаследованным богатством. |