Книга Тайны адептки Фрэй, или Попаданка против, страница 39 – Катерина Цвик

Старик прикрыл глаза и потер пальцами переносицу:

– И вы сейчас шли показать гребень магистру Арнару?

– Да. Мне казалось, он сможет помочь. Сегодня утром кто-то перевернул мою комнату вверх дном в поисках этого гребня. Я уверена, что это Лайза, и боюсь представить, на что она пойдет, чтобы его вернуть. С таким вещественным доказательством магистр, как отвечающий за безопасность академии, сможет инициировать начало разбирательств. Меня как минимум от нее отселят, и я смогу засыпать, не опасаясь, что ночью ко мне попытаются вломиться нежданные гости.

– Вы так уверены, что это Лайза и гребень виноваты в вашем плохом самочувствии? – задумчиво меня разглядывая, спросил магистр.

Я хотела сказать «Да! Уверена!», но осеклась. Абсолютной уверенности у меня все же не было. Да, я видела на гребне странные знаки из книги об ордене Маранжи, чувствовала неладное, когда она меня расчесывала, но… Может, я все же ошибаюсь? Ощущения мне показались, а знаки совсем не те?

– Вот, а собираетесь сходу обвинять свою сестру в таких страшных вещах, – старик назидательно поднял вверх указательный палец и налил в стакан воды из графина.

– Я не собираюсь никого обвинять. Я просто хотела отдать гребень на экспертизу и уже по ее итогам решать, что делать.

– Что делать… Что делать… — задумчиво пробарабанил он пальцами по столу.

– А вам разве не кажется этот гребень странным… знаки на нем?.. – попыталась я узнать, что о нем думает сам магистр.

Все же старик что-то знал о Запрещенном ордене. Я помню, как он его упоминал.

– Знаки? – он изучающе на меня посмотрел.

Я хотела еще рассказать и о своем амулете, который откликается на пульсации в большом камне на гребне, но решила повременить — и так во взгляде магистра сквозила подозрительность.

– Ну да. Они же… странные. Ну мне так кажется… — неопределенно ответила.

– Странные? Да. Согласен, – он вздохнул и отвел от меня взгляд. – Гребень, насколько я могу уже судить, и правда очень непрост. Принесите мне вон ту книгу.

Я встала и прошла к стене, полностью заставленную стеллажами с книгами.

– Какую?

– Ту, в сером переплете. «Трактат по диффузным изменением ауры под действием внешних факторов от магистра Трициуса»…

Я еле нашла и принесла увесистый том.

– …Скучнейший и самый бестолковый трактат, который я только видел, – усмехнулся он и, послав магический импульс, открыл его. – Именно поэтому я храню в его обложке под магической защитой совершенно другую книгу. Смотрите, – и развернул ее ко мне.

– «Первая ступень посвящения. Орден Маранжи», – прочитала я вслух и не поверила своим глазам. – Откуда это у вас?

– То есть что это, вы уже знаете? – испытующе-колко посмотрел он на меня.

А я представила, как магистр сейчас встает и тыкает в меня обвиняющим перстом: «Вы адептка Ордена! На костер!» Ну, может, не совсем так, но близко по смыслу.

– Н-нет, я… — я лихорадочно зашарила взглядом по первой странице книги, ища спасение, – …вот! – и указала на несколько знаков в самом низу страницы. Дрожь пальца удалось сдержать с трудом. – Один из этих знаков я видела на гребне.

– Какая вы внимательная, – уважительно склонил голову старик. – Держите вот, попейте. Что-то вы разволновались, – и протянул мне стакан воды.

– Спасибо. Сама ситуация заставляет волноваться, знаете ли.

– Да, понимаю вас. Не стойте, присаживайтесь. Я расскажу вам, как у меня появилась эта книга.

Я села и осушила стакан с водой. В горле и правда пересохло от переживаний, и хотелось пить.

– Так вот… — мужчина задумчиво оперся на стол локтями, сплел пальцы и ненадолго задумался. – Целью моей жизни всегда была наука. Сколько себя помню, я всегда пытался постичь новое, разобраться в неизведанном, проникнуть в тайны мироздания. Эта цель дает мне силы идти вперед и сохранять остроту ума, и эта же цель, как я уже не раз успел убедиться, моя слабость. Лет тридцать назад появились люди, которые пообещали мне знания, способные спасти не одного человека. Они сказали, что в своей глупости и темноте правители запретили о них даже упоминать, и что я могу попасть в число избранных и прикоснуться к тому, что считается уже давно утерянным. Они-то и подарили мне эту книгу, – он положил свою сухую ладонь на раскрытые страницы. – Я считаю, что любые знания можно применить как во благо, так и во вред. И решил рискнуть, чтобы добыть из этой книги благо.

Концентрироваться на словах магистра отчего-то становилось труднее, но я уловила главное:

– Вы вступили в Орден Маранжи?

Озвучила и только тут до конца осознала смысл сказанного и с нарастающим ужасом посмотрела на магистра. Неужели я сама закрыла за собой дверь ловушки, показав ему гребень? После такого рассказа он точно меня не выпустит!

– Скажем так, во внутренней иерархии я перешел из разряда рабов в разряд послушников, – вздохнул он и склонил голову набок.

В голове яркими буквами всплыли строчки из недавно просмотренной мной книги: «Любой, кто не служит Маранжи — раб». Я заморгала чаще, пытаясь отогнать непонятно с чего наваливающуюся сонливость. Хотелось вскочить с места и бежать, но я прекрасно помнила, как магистр запер дверь, чтобы никто не смог помешать нашей беседе

– И кто вы в этой иерархии сейчас? – я изо всех сил пыталась сохранить видимое спокойствие, зато внутри выла от собственного бессилия и глупости и пыталась найти хоть какой-то выход из ситуации. Но мысли замедлялись и путались и ни чего путного в голову не приходило.

Магистр откинулся на спинку кресла и грустно произнес:

– Я думал, что мне удалось выйти из Ордена и исчезнуть из этой иерархии вообще, но…

– «Обратной дороги нет…» – медленно произнесла я прочитанные строки.

– Именно, – снова вздохнул старик и грустно произнес. – Я правда думал, что сумел уйти. Пятнадцать лет так думал, но оказалось, что Маранжи просто ненадолго выпустила меня из поля своего зрения. Но когда я понадобился Ордену, обо мне снова вспомнили. – Посмотрел в окно и добавил: – Вчера выдался очень непростой день… Мне правда жаль…

Сосредоточиться становилось уже почти невозможно. Веки отяжелели, и я поняла, что вот-вот отрублюсь.

– Чем вы меня опоили? – спросила заплетающимся языком.

– Прости, девочка, но я слишком много прожил и сделал, чтобы сейчас опорочить свое имя. Да и мои старые кости не выдержат холода казематов. – Он встал и тяжело, будто на его плечи опустился неведомый груз, подошел ко мне и погладил ладонью по волосам. – Спи, девочка, спи. Как оказалось, твоя судьба предопределена с рождения. И прости старика, но «воля адепта Маранжи — закон для раба, на которого обращен его взор», а взор адептов обращен на тебя.

– Я против… — сказала прежде, чем уснуть крепким наведенным сном.