Книга Я тебя (не) помню, страница 5 – Елена Кутукова

Я села на кровать и поджала колени к груди. Меня до сих пор била дрожь. Слишком реальным было мое сновидение: бегство, преследователи, ребенок. Я тяжело вздохнула. С этой болью я должна была давно смириться, но не получалось. Сны упорно преследовали меня.

И даже мое понимание, что у меня теперь новая жизнь, от них не спасало.

Престижная работа, перспективы карьерного роста, личная жизнь. Насчет последнего я невесело хмыкнула. Не знаю, подходила ли эта невнятная история знакомства под понятие личной жизни хоть отдаленно.

На душе тогда было тоскливо и скребли кошки. Может быть, именно поэтому меня в субботу занесло в бар. Я цедила вторую кружку кофе, когда бармен принес коктейль и сказал, что это комплемент от второго столика справа. За ним сидел обаятельный мужчина крупного телосложения, лет сорока пяти – пятидесяти, с проседью в темных волосах, одетый в серый деловой костюм. Впрочем, седина в волосах нисколько его не портила. Заметив, что я смотрю на него, он подмигнул.

– Извините, не знакомлюсь в барах, – ответила я, отказавшись от напитка. И зачем я только сюда пришла? Надоело сидеть в пустой квартире?

– И не пьете, – заметил мужчина, бросив взгляд на кружку с кофе. – И какое горе, девушка, заливаете столь экзотическим способом?

– Муж бросил, – прошипела я, уже думая попросить счет.

– Меня – жена, – уныло произнес он.

Я удивленно посмотрела на него.

– Видите, как много у нас общего? Может, все-таки составите компанию? Уважите старика.

– Какой вы старик… – Я все-таки пересела за его столик. Торопиться мне было некуда, а дома все равно никто не ждал.

Он лишь пожал плечами.

– Увы, она иначе считала. Это, правда, не помешало ей выйти за меня замуж, родить ребенка, а потом увезти его и потребовать алименты. Кстати, – он усмехнулся, – я Вадим, и обычно я не жалуюсь на жизнь. Уж точно не в барах.

– Наташа.

– Вот и познакомились.

Я пропустила этот комментарий, лишь спросила:

– И вы считаете, что она только ради алиментов это сделала?

– Наташ, вас это удивляет? Увы, многие люди ради больших денег и не на такое способны.

В этот момент бармен принес заказанный мною слабый безалкогольный коктейль. Я задумчиво сделала глоток.

– И что вы планируете делать?

– Подключить хорошего юриста. За большие деньги, Наташ, все можно. Ты даже не представляешь, девочка, насколько все. И ребенка суд со мной может оставить. Одно суд все-таки не отменит: она мать, – с болью в голосе вздохнул Вадим, глотнув из своего бокала.

– Она мать… – повторила я. – Хорошо, что вы это понимаете.

– Понимаю.

– Вы ее любили.

Вадим кивнул и сказал:

– Любил, тем и больнее. Я вел себя как влюбленный мальчишка, был готов звезду с неба достать, исполнял любые капризы. Она казалась такой нежной, заботливой…

– Они порою такими кажутся, – не удержалась я. Вспомнился Кирилл, его голубые глаза, его губы, его слова, что он всегда будет рядом, всегда поддержит.

– Все вполне решаемо, Наташ, но все равно больно, – Вадим ненадолго замолк, задумавшись о своем. – У тебя-то, девочка, что стряслось?

Я опустила глаза.

– У меня не решаемо, но больно.

– Что, совсем так плохо?

Я кивнула.

– Бывший угрожает? Может, я чем могу помочь? – Вадим был явно не из тех людей, которые привыкли легко отступать. – Или юрист нужен хороший?

– Я сама юрист, – вздохнула я.

Говорить о своих проблемах мне не хотелось, поэтому мы продолжили обсуждать дела Вадима и выходы из возможного положения, придя к выводу, что у него есть большие шансы выиграть дело, поскольку бывшая жена своей жилплощади не имела, а хотела стребовать ее с бывшего супруга. К концу вечера настроение у моего собеседника заметно поднялось, и он спросил:

– Ну и как мне вызвать на твоем лице улыбку? Можно ли тебя поблагодарить за отлично проведенный вечер?

Я лишь пожала плечами. Ну а что? Вадим предложил хотя бы оплатить мне такси домой, ибо небезопасно ночью гулять красивым девушкам.

Когда следующим утром я выходила из подъезда, на улице меня ждал молодой человек, представившийся курьером. Он передал мне маленькую черную коробочку, в которой обнаружились золотая цепочка с кулоном в виде прозрачного камня и записка.

"Надеюсь, заставил тебя улыбнуться, Наташ. Ты очень светлый, замечательный человек. Буду рад увидеться еще".

И в конце письма – номер телефона.

Курьер, увидев, что я дочитала, тут же сказал:

– Позвоните. Он должен знать, что я доставил подарок.

Я послушно набрала номер.

Через несколько гудков Вадим наконец-то ответил. Не дослушав о намерении вернуть такой дорогой подарок, он заявил, что это меня ни к чему не обязывает, но раз уж я ему сама позвонила, то он не против встретиться снова. Я выразительно посмотрела на курьера. Парень лишь пожал плечами, мол, приказ был дан такой. И скрылся из виду, оставив недоумевающую меня в одиночестве. Любая девушка от такого растает.

Вырвавшись из раздумий, я взглянула на часы. Что ж, можно было отправляться на работу. Метро в Новосибирске для меня стало приятным открытием, помогающим обойтись без простаивания в автомобильных пробках, а еще отличным местом, чтобы подумать.

Только у работы я вспомнила, что не оплатила аренду кварты, и отправилась к банкомату. Мои собственные квартиранты в Сочи уже успели перевести мне деньги. Мне с ними повезло, ни разу не просрочили платежи, всегда день в день, да и звонками тоже не мучили. В отличие от хозяина моего нынешнего жилья, который недавно приходил, чтобы внимательно изучить все комнаты и что-то проверить.

* * *

Новая подруга оказалась проницательнее, чем бы я хотела. Марина пришла ко мне в кабинет выпить чаю, и мы разговорились на тему мужчин.

Оказывается, она недавно рассталась с женихом. Причем по дурацкой причине, из-за работы. Я тут же кинулась утешать подругу. Однако она тут же спросила:

– А что у тебя случилось? Просто так от мужа не уезжают, – справедливо заметила она.– Он тебе угрожал?

– Нет, – помотала я головой.

– Бил? Унижал?– спрашивала она.

Марина пододвинула мне чашку с дымящимся ароматным травяным чаем и сама сделала глоток из своей.

Я опустила глаза вниз, уперлась взглядом в пол, разглядывая замысловатый рисунок на паркете.

– Он ушел. Ушел, когда был больше всего нужен. Когда мне было больно, – собственный дрожащий голос казался чужим. – Потому что я…

И мне пришлось рассказать. Чувство вины вновь поглотило меня: я ведь могла что-то сделать тогда, могла предотвратить… Единственное, о чем я предпочла умолчать, – это измена.