Книга Ребенок от бывшего мужа, страница 45 – Лия Рой

– Обещаю. А теперь… нам пора.

– Будить детей?

– Да. И Не забудь вещи.

– Все со мной.

– Хорошо… удачи, Алина.

Знаете, я никогда не могла понять, когда кто-то говорил, что жизнь в одночасье может измениться. Очень сильно, с крутым виражом. А еще неожиданно. Я всегда думала, что это какие-то преувеличения. И что так бывает только у тех, кто сам в этом виноват. Кто сам что-то сделал не так.

Впрочем, разумеется, я тоже могла сделать что-то не так. Или сделать очень много всяких вещей не так.

Конечным результатом этих действий, правильных или же нет, стало то, что я оказалась в Праге.

В новой, чужой и совсем незнакомой стране.

В новом доме.

С новой работой.

И тремя детьми на руках.

Еще совсем недавно у меня был только один и других я не планировала, решив остановиться на Матвее и полностью посвятить себя сыну. Но так случилось, что у меня появилось еще две дочери.

И, да, Миру я сразу посчитала своей. Стоило мне только сесть в поезд и тронуться в новый для себя мир, как я поняла, что эта девочка тоже моя. Ничуть не меньше, чем Матвей или Мия.

По приезду мне пришлось сразу же сменить имидж. Миша посоветовал так сделать и я послушалась. В итоге из нежной блондинки превратилась в жгучую брюнетку с рванной челкой в духе рокеров. Скорее от делать нечего и, поддавшись уговорам салонного мастера, сделала себе пирсинг в носу. Одежду тоже поменяла на соответствующую. Теперь гардероб вместо воздушных платьев с цветочными принтами украшали черные вещи с множеством металлических элементов. Оставалось только набить себе пару татуировок, но я так и не рискнула.

На счет всего, что сказал Миша, он не обманул. Меня действительно ждал небольшой, но уютный двухэтажный домик, в котором мы разместились с детьми. Все необходимое я докупила на второй месяц, уже после того, как оформила местную карту и получила перевод от Орлова через десятое доверенное лицо.

Потихоньку обустроилась. Выкрасила комнаты девочек в нежных бежевых тонах, повесила две большие буквы «М».

Комнату Матвея мы с ним сделали совместно, раскрасив все под настоящий морской корабль. Как оказалось, Матвей ими увлекся, слушая рассказы папы о морских пиратах. Я же все на свете пропустила, стараясь сохранить брак, который был обречен на провал, стараясь ничем не разозлить того, кто в злости черпал жизненную силу.

Но теперь я пообещала себе все наверстать.

Я должна была, просто обязана была извиниться перед Матвеем правильными действиями и поступками.

Я должна была дать девочкам лучшее будущее.

Наш переезд выпал на лето. Благо, у нас оказалась пара месяцев, чтобы освоиться и немного прийти в себя. Вроде бы, дети пережили это без особых потрясений. А Матвей и вовсе повеселел, и стал напоминать себя прежнего.

К сентябрю я отправила сына в школу, а дочек отдала в детский сад.

Сама занялась кафешкой, которая, на удивление, оказалась даже чем-то похожей на мою прежнюю, ту, что осталась в Москве.

Я быстро обустроила ее под себя, наняла себе русскоговорящий персонал, и мы открылись через месяц.

Оказалось очень приятно снова вернуться в свою колею.

Я всегда знала, что мое дело – не великое. Просто накормить людей и получить за это деньги, которые в будущем нужны будут тебе на еду и крышу над головой. Все просто до нельзя.

Не ученый, не врач, не военный. Я не оставила бы свой след в истории, и всегда это хорошо осознавала.

Но мне нравилось делать что-то полезное. Нравилось не сидеть дома. Нравилось общаться с людьми. Нравилось слышать их благодарность за то, что их вкусно накормили.

И я была очень рада вернуться к своему простому, совсем нехитрому, но такому любимому занятию.

В перерывах между работой и детьми я понемногу учила чешский, стараясь освоиться в новой стране и привыкнуть к ее менталитету, культуре, нормам и обычаям.

Не скажу, что это стало чем-то очень сложным, тем более, что работники моей кафешке в этом деле мне охотно помогали. Они же учили меня моим первым чешским словам, они же стали моими первыми друзьями в Праге.

Спустя год я полностью привыкла и во всем освоилась.

Купила машину уже на свои деньги, открыла небольшой счет в банке, куда ежемесячно откладывала столько, сколько могла.

Так, на всякий случай, ведь жизнь, как показывал опыт, могла быть весьма и весьма непредсказуемой.

Матвей тоже быстро привык к новой школе, почти сразу заведя друзей. Учителя его хвалили, называя одаренным в математике, но для меня самым главным было то, что местный психолог не звала меня к себе на личный прием и не показывала страшных рисунков сына, спрашивая, все ли хорошо у нас в семье.

Ведь теперь у нас и впрямь все было хорошо.

Матвей учился и подрастал, обожая сестер, Мира стала называть меня мамой, а маленькая Мия росла не по дням, а по часам.

Все было почти идеально.

Не хватало лишь одного паззла во всей картине.

Прошел целый год и два месяца, а я так больше не видела и даже не слышала Орлова.

Я понятия не имела, что творилось в оставленной Москве. Что делал Макс? Искал ли он меня? Можно ли было «высовываться» или пока что это было слишком опасно? Чем завершилась назревавшая в прошлом война? Что выкинул Максим и как далеко он зашел в своих мстительных играх? Как сильно от этого мог пострадать Михаил?

А еще я боялась.

Мне было страшно, что это все, это конец.

Что возврата домой больше не будет.

Что я больше никогда не увижу Мишу.

Никогда не смогу ступить на свою родную землю.

Не вернусь к прошлой жизни.

Миша говорил, что это может занять и месяц, и пять лет.

Их с братом длительная, кровопролитная разборка.

И самое ужасное – я не знала, чем она может закончиться.

Мне оставалось только сидеть, затаившись, как Орлов и наказал.

Конечно, мне приходило в голову раскрыться. Позвонить ему. Может быть, даже вернуться домой.

Но если все пошло не по плану, то это стало бы фатальной ошибкой.

Миша обещал, что сам появится, когда будет безопасно.

Я читала газеты, искала новости в интернете, но, как назло, все было тихо. Редко и мало упоминалась фамилия Орловых. Наверное, сами братья не хотели огласки и вели свою войну тихо, без лишних глаз.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как положиться на судьбу. Верить, молиться и ждать.

И, когда я совсем отчаялась, оказалось, что ждать оставалось совсем недолго.