Книга Френдзона. Она под запретом, страница 29 – Мила Реброва

Булочка дернулась и стала резко натягивать одежду, спортивный костюм, рваными движениями застегнула молнию, из глаз брызнули слезы. Я чертыхнулся и кинулся за ней, даже не озаботившись, чтобы надеть что-то кроме штанов.

– Стой, – догнал ее в коридоре. – Ты куда?

– Не знаю! – выдохнула она, тяжело дыша, глаза бегали туда-сюда, но она вряд ли видела что-то перед собой. – На кухню, не знаю…

– Так, – мне в голову пришла идея, – стой тут.

Боясь разбудить полдома, я прошел в гостиную и взял оттуда плед, потом показал Булочке пальцем наверх, ее глаза расширились, когда она поняла, что я задумал. В детстве мы неизменно залезали на крышу дома. Смотрели на небо, считали звезды. Просто валялись в обнимку и делились своими мечтами. Именно там я решил поговорить с Булочкой, чтобы никто нас не подслушал.

Мы тихо выбрались на крышу, забравшись оттуда по приставленной лестнице. Осенний холодок сразу пробрался под одежду и вызвал мурашки. Чтобы согреться, я сел на наше привычное место на пологом скате крыши и накинул сверху плед, а потом приподнял его край и позвал молчаливую Булочку к себе.

Она обняла себя руками и, наверное, хотела отказаться, но потом все-таки сделала шаг и нырнула ко мне под плед, усаживаясь и медленно вздыхая. Она теребила кончики волос по привычке, а я смотрел на виднеющиеся горы, наслаждаясь свежим, чистейшим воздухом. Туман, в котором плавали мои мысли, понемногу рассеивался.

– Ты как? – спросил я ее, чувствуя себя глупо. Дурацкий вопрос. И ситуация дурацкая. В первый раз она оттолкнула меня, сказала, что я испортил нашу дружбу, а теперь я снова это сделал, снова выдержка мне изменила, в ее присутствии я был просто ненормальным.

– Пойдет, – буркнула Булочка, снова вздыхая. – Лёв… Что мы теперь будем делать?

– А ты что думаешь? – посмотрел я на нее, лицо белело в темноте, а глаза казались двумя озерами, в которых отражался свет луны. Лучшего места, чтобы признаться в своих чувствах, не существовало, но слова не шли, я боялся разрушить наши отношения друзей, вбить между нами клин. Что будет, если я признаюсь, что она нравится мне как девушка?

– Это мой первый поцелуй, я даже не знаю…

– Первый?! – удивился я, немного отодвигаясь от нее и пялясь. Ничего не понимаю.

– Э-э… А что тебя так удивляет, Лёв?

– Тот поцелуй ты таковым не считаешь?

– Какой тот?! – резко вскинула она голову, отпустив свои несчастные волосы.

– У тебя что, амнезия? – начал я злиться. – Или ты решила выбросить наш поцелуй в ду́ше из памяти?

– Когда ты целовал меня?! Лёва… Черт, ты что, целовал меня в тот раз, когда засунул под воду?! После вечеринки?

– Вообще-то, да! Ты не помнишь? Тогда о чем ты говорила? Что я, по-твоему, испортил?

Тая

В ужасе распахнув глаза и уставившись на друга, я просто сидела и молчала, пытаясь понять, о чем он говорит. Поцеловал? В ду́ше? Это в тот позорный момент моей жизни, когда он избил Динамита на глазах у всех, приволок меня домой и сунул под воду? Тот кусок времени с концами выпал из моей памяти, и надо же такому случиться, что именно тогда Лёва поцеловал меня! А я взяла и забыла. Еще и оскорбила его. Какая нелепица.

– Это всё какой-то бред, – пробормотала я, упершись в сжатые кулаки глазницами, просто вдавливая сжатые пальцы в них, чтобы заставить себя вспомнить. Но нет, в памяти зияла черная дыра. Забыла свой первый поцелуй. – Почему ты не сказал мне? – повернулась я к Лёве, обвиняюще глядя на него.

– Сказал что? Я думал, мы говорим про поцелуй, откуда я знал, что ты про него забыла? Неприятно, вообще-то!

– Я не виновата! Это всё коктейль, который я выпила, – волновалась я, сбивчиво объясняя. – Совсем немного, но, видимо, там была порция алкоголя…

– Может, мы обсудим более насущный вопрос? – сжал он зубы, процедив сквозь них вопрос.

– Какой? – я просто выдохнула это слово, испуганно вздрогнув.

– Да так, – психанул он, – есть ли жизнь на Марсе или дату следующего лунного затмения. Поцелуй, конечно же. Мы же не будем «забывать» про него.

– Ты что, думаешь, я вру, что забыла? – нервно вскрикнула я.

– Я уже ничего не знаю, – вцепился он пятерней в волосы, – но больше держать это в себе не могу. Раньше всё было так просто, а теперь… сложно…

– Да, лучше не скажешь, – усмехнулась я без злобы, понимая, как ему трудно подбирать слова. Я сама не понимала, что говорить. В голове царил сумбур. Мы будто шли с металлоискателем и искали сокровища. Те самые верные слова, которые помогут нам объясниться.

Но, возможно, говорить могли не только слова. Я протянула руку и взяла ладонь Лёвы в свою, рассматривая ее, а потом рисуя пальцем узоры вдоль линий жизни и сердца. Он молча сидел рядом, я слышала только взволнованное дыхание и постепенно успокаивалась. Это же Лёва, самый родной и близкий друг. Разве мы не сможем договориться?

– Тай…

– Да, Лёв.

– Всё уже не будет как раньше.

– Я знаю.

Наши пальцы переплелись в крепкий замок. Мы растопыривали пальцы и сводили их снова. Медленно. Долго. Просто давали друг другу привыкать к новым касаниям. Уже не дружеским.

– А мы скажем родителям? – спросила я, закусив губу и пожевав ее. Странное ощущение зуда не покидало. Меня никогда не целовали, и я всё еще чувствовала на губах чужой вкус. Вкус Лёвы, который сидел рядом и гипнотизировал меня взглядом.

– А ты хочешь?

– Не знаю. Сначала хочу разобраться, что происходит. Ты же знаешь их! Дай им волю, они тут же нас поженят…

– Думаешь, это пройдет? Как болезнь? – улыбнулся он, потащив меня за руку и снова притянув под бок.

– Я не говорю, что хочу «вылечиться», Лёв, – щипнула я его за бок.

– Ай, больно же!

– Знаю, поэтому и щиплюсь. Я не мастер в таких разговорах. Это ты у нас первый парень на деревне.

– Вот это заявление, – вскинул он брови, – что ты имеешь в виду?

– Ну, ты, наверное, целовал кучу девчонок, и не только.

– А, ты про это, – нахмурился он и почесал бровь, прокашлялся, выдавая то, что меня поразило: – Вообще-то, нет.

– Как нет? Лёв, да ты меня разводишь! – обвинила я его. – Хочешь сказать, что никогда и ни с кем ничего не было? Но почему?

– Ну не совсем «ничего». Но того самого не было, – пожал он плечами.

– И почему же? – не могла я сдержать удивления. – Ты же парень! И я видела тех девушек, с которыми ты ходил на свидания! – обвинила я его. – И Леру эту твою тоже давай не забывать! – вновь вспыхнула во мне злость. – Про нее я, кстати, и говорила, когда в то утро предлагала забыть всё и не обсуждать!

– Ты в курсе, что уже ведешь себя как ревнивая девушка? – приподнял друг бровь, ухмыляясь.